Шакал (СИ)

В этот момент машина въехала в стену. Камни посыпались вниз. Машина сдала назад и с максимальной скоростью пошла на второй таран. Шакал кинулся на машину. Поднялся на её крышу и перепрыгнул на стену. Его примеру последовал ещё один шакал. Прожекторы начали рушиться, падая на землю. Крики людей, работа машины, что таранила уже вторую стену — какофония била по ушам. Кто-то открыл ворота, пытаясь уехать на автобусе. Какой-то непонятный и нелогичный жест отчаянья. Автобусы не предназначены к езде по степи зимой. Но страх был сильнее логике. Тут уже в игру вступили мы, стреляя по колёсам. Со стены начали кидать гранаты, которые взрывали землю. Автобус перевернулся, попал под гранату, что кинули со стены. Шакалы уже штурмовали ворота, которые никак не удавалось закрыть защитникам стен.

В этой битве мы почти не участвовали. Когда прожекторы были снесены, то всё вокруг погрузилось во тьму. Непроглядную тьму, наполненную ужасом и криками. Бой длился несколько часов. Машина пробила ворота и отъехала в сторону, оставляя место для шакалов. Я лежал в грязи, прячась за камнями. Изредка пролетали шальные пули, которые падали где-то рядом. Курить хотелось до тошноты, но пока было нельзя. Огонёк во тьме самая приметная мишень, а мишенью быть я не собирался. Вода давно намочила шляпу. Штаны промокли. Опять холод и влага. Что-то это мне напоминало и опять в том же месте. Пора было отпускать невесёлые воспоминания и больше каторгу не вспоминать. Я ей насытился по горло.

Шакалы завыли. Очереди раздавались всё реже. Можно было выбираться из укрытия и проверить, чем всё закончилось. До боя Кэп думал, как сделать лучше: дождаться утра и проверить, как сработали шакалы или идти по их следу как только утихнут выстрелы со стороны стен. В итоге решили проверять сразу. Логика в этом была. Основная часть шакалов охотилась лишь ночью. С рассветом мы лишились бы их поддержки. Охрана каторги могла где-то спрятаться, закрыться и начать отстреливаться. При свете дня мы могли потерять несколько человек, пока бы их нашли. Кэп же не любил потери. Поэтому на добивку пошли мы с Грегом. В темноте было легче спрятаться от пуль. Шальные же подруги и при свете дня представляли опасность. Тут уже ничего не поделаешь. Остаётся уповать наудачу. В остальном же, если мы нашли бы таких спрятавшихся в бараках или хозяйственных постройках, то нужно было найти возможность впустить туда шакалов, чтоб они доделали работу. Пленных из охраны мы не брали. Им был дан шанс, они им не воспользовались. Короче, виноваты сами.

Около ворот валялось несколько трупов. Кто-то из шакалов трапезничал. Я слышал, как хрустели кости и клацали зубы. Собачка кушала. Правильно, после такого боя им нужно было подкрепиться.

— Хорошо, что мы этого не видим, — тихо сказал Грег. Его голос прозвучал как-то неестественно. Здесь было место выстрелам, крикам и пению шакалов, но никак не человеческой речи, которая возвращала в привычный мир.

— За стенами меньше разговаривай. Не хочу, чтоб нас вычислили по голосу, — ответил я, не понимая, почему он сам до этого не додумался. Хотя потом понял. Они были потомками военных. Знали теорию, но в боях не участвовали. Столкнувшись с грязью лицом, то появилась растерянность и неприятие этой реальности, во время которой и забывались все эти навыки, которые им вдалбливали на подготовке и в теории. Жизнь в теории сильно отличалась от практики. Даже готовясь к худшему, человек не готов к тому что увидит в реальности.

Мы прошли за стену. Я помнил расположение зданий, хотя прошло около полутора лет, как меня вынесли за стену. Где-то в районе бараков слышались выстрелы. Одиночные. Кто-то пытался отстреливаться, но вскоре и они затихли. Остались лишь стоны и рычание. Со стороны бараков были крики и просьбы о свободе. Странные люди. Там у них самое безопасное место, а они о свободе мечтают.

— И что теперь? У меня ночного зрения нет, — обо что-то спотыкаясь, сказал Грег.

— Достаём фонари. Попробуем так. Если в сторону нас огонь откроют, то выключим.

— Чувствую себя наживкой.

— Или мышеловкой. Зубы у нас всё же есть.

Кровь была повсюду. Она смешивалась с лужами и грязью. Куски плоти, одежды, трупы, следы кислоты, которые оставались от шакалов и оружие, брошенное за ненадобностью или ставшее ненужным. Шакалы уходили от света фонаря, порой скользя совсем рядом. Призраки ночи, несущие смерть и ужас. О них говорили раньше, о них продолжат говорить и дальше. Кровь всюду. Фонарь высветил растерзанный труп. Грега вырвало. Не знаю. Меня это зрелище не смутило. После воспоминаний об овраге, где остатки человеческой плоти смешивались с отбросами и грязью под ногами, меня растерзанные трупы не сильно удивляли.