Шакарим

— Борьба предстоит нешуточная. Кроме нашей семьи еще две партии хотят избрать своего человека. Надеются разбогатеть, распоряжаясь землями. Таких во власть пускать нельзя! Но тебе не придется участвовать в прямых выборах, скажут, что молод для волостного. Пусть эти партии схватятся меж собой. А когда старшины-елюбасы не смогут при голосовании прийти к единому мнению, предложим, чтобы поставили тебя волостным «по назначению». С уездным начальством я договорился. Никто из наших аульных воротил не успеет сообразить, что к чему.

Шакарим знал, что Абай пользовался уважением в уездной администрации и без хлопот мог заручиться поддержкой на выборах. Русские чиновники давно выделили среди волостных управителей, сплошь малограмотных и нечестных, именно Абая. Правда, часть чиновников Семипалатинска, слушая его речи о справедливости и честном служении народу, посматривали с опаской. Гуманистические взгляды и в России не имели широкого распространения среди обывателей, а тут их излагал степняк, едва освоивший русскую речь, пусть и сын знатного человека, но не имевший светского образования.

Однако были и такие чиновники, которым импонировали мысли Абая о справедливом управлении. Поскольку российская администрация желала видеть в степи порядок и послушание без разбоя, грабежей и восстаний, а Абай производил впечатление лояльного человека, то администрация возлагала на него определенные надежды. Будет ли он преданным проводником политики царской власти, еще неизвестно. Но он был знатоком степных обычаев и традиционного права, прекрасно знал кочевой народ, в том числе родовых авторитетов, легко распознавал их помыслы, интриги, хитроумные ходы. А потому уездные чиновники (их позиция, разумеется, была доведена до сведения военного губернатора) сочли за благо опираться на мнение Абая в конкретных мероприятиях, в том числе в выборах волостных управителей.

Шакарим знал и то, что всю зиму и весну Абай встречался со знатными сородичами, принимал их у себя в Акшокы, сам ездил в аулы знатных представителей рода и обсуждал тонкости взаимоотношений с русской администрацией, перспективы торговли с городскими купцами.

В один из июньских дней Шакарим поехал в аул Кунанбая, чтобы получить благословение деда, бата — традиционное благословение-напутствие старейшины, без которого у казахов не принято начинать серьезное дело. Кунанбай был рад, что рассудительный и грамотный Шакарим собирается продолжать семейную традицию — управлять жизнью в степи.

— Выслушай, что скажу, — начал обстоятельно Кунанбай. — Ты вступаешь в серьезную пору, будешь заниматься делами народа. Но без уважения людей ничего не достигнешь. А чтобы добиться уважения, нужно быть честным, справедливым.

Старец провел ладонями по лицу, оглаживая бороду.

— В молодости я просил Аллаха: дай счастье! А как обрету счастье — дай богатство, дай власть. И пока послужу народу, прости мои грехи. Но ежели не смогу полученное богатство и власть употребить во благо народа, сделай меня самым несчастным двуногим существом на земле.

— Вы должны быть счастливы, ата, — вставил Шакарим. — Сколько людей видели от вас добро.

Старец вздохнул, опустил веки.

— Ты у меня на особом счету, в тебе вижу сына своего покойного Кудайберды. — Голос деда дрогнул. — Как хотел я видеть его преемником! Как он был мне нужен! Став главой рода, я помогал людям. И получал удары. Кто сталкивался со мной, хватая за горло? Родичи сталкивались. Кто завидовал моему авторитету? Родственники. Не со стороны шел враг, а из нутра моего. Он свой, и он хуже стороннего врага.

Внук запомнил наставления деда слово в слово. Об этом известно достоверно, потому что именно Шакарим донес максимы знатного кажы до потомков, повторяя их домочадцам и сородичам. В письменных источниках они зафиксированы в изложении Ахата, сына Шакарима, и других его потомков.

— Я всегда опирался на народ, — сказал в завершение патриарх. — Он спасал в трудную минуту. И ты привечай чистых помыслами людей, помогай обездоленным, употребляя, где надо, власть. И никогда не воспринимай людей в черном свете, даже если они будут выступать против тебя.

Общий характер благословения Кунанбая соответствовал духу кочевой среды. Конкретные правила усвоить легко — что в них сложного? А вот примирить нестерпимое порой несовершенство мира и чистое стремление к столь желанному душе счастью удается не каждому. Казахская душа необычайно восприимчива к глубинным обобщениям и бездонным смыслам. Шакарим уловил подтекст и прочувствовал всю исступленную нежность, с которой Кунанбай благословлял внука, желая сделать счастливыми сородичей. С тем жигит и отправился на выборы.

Местом проведения волостного съезда в 1878 году было названо одно из урочищ в долине Ералы, до которого от аулов Абая и Шакарима по двадцать верст. В соответствии с действовавшим положением время и место съезда назначались уездным начальником, которого казахи называли на свой лад — ояз. Волостного называли, соответственно, — болыс. На деле именно волостной предлагал место съезда, которое лишь удостоверялось оязом — уездом.