Шакарим

Летом Михаэлис наезжал в гости к Абаю на жайляу. Они наслаждались привольным уютом Чингистау, проводили часы в беседах. Слушали акынов и исполнителей кюев. По вечерам в уединении читали книги. С утра обсуждали прочитанное. В один из таких дней Абай вызвал Шакарима, чтобы познакомить с Михаэлисом. Случилось это летом 1881 года, сразу после волостных выборов. Человек высокой культуры, глубокого ума, серьезной эрудиции, Михаэлис немедленно взялся за просвещение молодого человека. Поинтересовался его познаниями в истории, географии, математике. И посоветовал книги для чтения. Пообещал подобрать кое-что по возвращении в город и выслать в аул.

До последних дней жизни Абай с благодарностью говорил о русском друге, многому научившем его. А обучал он тому, что хорошо знал, — истории демократического движения в России, анализу положения народов самодержавной России, просветительским идеям Белинского, Некрасова, Добролюбова, Чернышевского, Тургенева, Писарева. Советовал, на какие книги следует обратить внимание. И читавший прежде подряд все книги, какие только попадались под руку, Абай, благодаря советам друга, стал системно знакомиться с сочинениями Пушкина, Лермонтова, Гёте, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Толстого. Изучая труды Спенсера, Дарвина, историка Дрепера в течение нескольких лет, он рассказывал о прочитанном ученикам, отбирая произведения для переводов, которыми увлекся с 1881 года.

Обещанные Михаэлисом издания Шакарим получил осенью. Книги показались простыми, и он не проникся поначалу интересом к научной литературе. Шакарим впоследствии рассказывал об этих встречах сыну Ахату:

«Когда к Абаю приезжали такие друзья, как Долгополов, Михаэлис, он вызывал меня. Я слышал от них много полезного, получал добрые советы, мудрые наставления. Большим уроком для меня были рассказы Долгополова и Михаэлиса о социологии как науке, они до сих пор остаются в памяти».

Не без советов и участия, а иногда и указаний Абая Шакарим успешно управлял волостью, хотя столкновения интересов отдельных групп выматывали изрядно. Он внимательно следил за событиями в степи, поскольку конфликты между аулами из-за выпасов порой возникали на ровном месте. Барымтачи, казалось, только и ждали момента, чтобы угнать чей-нибудь табун.

О природе противостояний Шакарим мог судить по взглядам Абая, развиваемым в беседах. Они потом выкристаллизовались в «Книге слов». В Слове третьем Абай писал:

«Родители, умножив свои стада, хлопочут о том, как бы стада у детей стали еще тучнее, чтобы передать заботу о стадах пастухам, а самим вести праздную жизнь — досыта есть мясо, пить кумыс, наслаждаться красавицами да любоваться скакунами. В конце концов их зимовья и пастбища становятся тесными, тогда они, употребив силу своего влияния или занимаемого положения, всеми доступными средствами выкупают, выманивают или отнимают угодья соседа. Тот, обобранный, притесняет другого соседа или вынужденно покидает родные места. Могут ли эти люди желать друг другу добра? Чем больше бедноты, тем дешевле их труд. Чем больше обездоленных, тем больше свободных зимовий. Он ждет моего разорения, я жду, когда он обнищает. Постепенно наша скрытая неприязнь друг к другу перерастает в открытую, непримиримую вражду, мы злобствуем, судимся, делимся на партии, подкупаем влиятельных сторонников, чтобы иметь преимущество перед противниками, деремся за чины».

Все это Шакарим не раз слышал от мудрого дядюшки. Решая проблемы в волости, обретал и собственный опыт. Постигнув тонкости службы, Шакарим понял, что волостной управитель с его ограниченными полномочиями, в сущности, мало что может изменить в кочевой жизни. И все чаще думал, что это не его стезя, не предначертанный судьбою путь.