Шах и мат

Беркут сел на первый вагон трамвая линии «А» и доехал до Сретенки. Здесь он слез для того, чтобы навестить одного человека, который ему был очень нужен…

В небольшой комнате, меблированной столом, шкафом, двумя стульями и умывальником, Беркут сел и, глядя прямо в глаза нужному человеку, сказал:

– Сколько времени я тебя знаю?

– Два года…

– Ладно.

Он замолчал… Владелец комнаты был молод, лет двадцати шести-семи, с аккуратным пробором черных волос, с быстрыми хитрыми глазами и мягкими вкрадчивыми движениями. Его звали Павлом Николаевичем Корневым, он был студентом-химиком, личным знакомым Брагина и Беркута.

Молчание было нарушено Беркутом:

– Ты когда в последний раз видел Брагина?

Корнев разбирал на деревянном крашеном столе бумаги. Не поднимая головы, он ответил:

– На той неделе. На похоронах будешь?..»

– Едем, – коротко ответил Беркут.

Голова Корнева поднялась. Он удивленно спросил:

– Куда?

– В Сокольники…

– Зачем?

– Скажу по дороге…

Когда через час Беркут и Корнев приехали к зданию бывшей лаборатории, сторож встретил их неприветливо:

– Ходят, все ходят, отбою нет… И чего шатаются?

– А разве еще кто был? – быстро спросил Корнев.

Беркут тоже обернулся к сторожу:

– Кто еще осматривал?

– Разные, – ответил неохотно сторож.

– Кто именно?

– Да вчерась один из угрозыска был… Позавчерась еще один был… А сегодня еще приперся один…

– Кто?

– Шут его знает. По-русски ни бе ни ме… Плел что-то. Я его и не понял…

Беркут спросил еще раз:

– Осматривал?

– Эге! Осмотрел, все вынюхал, на прощанье пять рублей дал. Ей-богу…

– А какой он из себя?

– Чернявый… А с ним другой был, так тот рыжий, как петух.

– Ладно, – сказал Беркут. Корнев молчал.

Они стали осматривать развалины. После получаса тщательного осмотра Беркут кивнул самому себе головой и сказал:

– Теперь идем осматривать останки Брагина…

Тело инженера лежало на столе в просторной комнате. Беркут посвятил осмотру этого обугленного обрубка около часу.

Обернувшийся раз Корнев заметил, что Беркут что-то спрятал в карман.

– Что там такое? – спросил он отрывисто.

– Пустяки, – пробормотал Беркут, – бумажонку выронил и опять спрятал. Ладно, можно идти…

Они вышли и сели в трамвай. Корнев, глядя в окно, спросил небрежно:

– Какого черта тебе эта возня нужна с телом Брагина?

Беркут посмотрел ему в глаза:

– Вкратце я тебе сказал… А подробно объясню потом… Поймешь…

Корневу было холодно, апрельский вечер был сыроват. Он вздрогнул, пожал плечами и сказал:

– Я слезу в центре. Хочу в кино пойти…

– Сходи, – ровным голосом сказал Беркут. Он сосредоточенно думал о чем-то другом.

Так же рассеянно он пожал руку Корневу, когда тот выходил из вагона.

На пороге Корнев обернулся и сказал:

– Завтра зайду к тебе…

Беркут кивнул головой и отвернулся к окну. Вагон тронулся, кондуктор подошел и спросил:

– Ваш билет?

Глава III. Подробности одного визита

Солянка, 5, третий этаж, квартира направо. Маленькая бронзовая дощечка: «Инженер А. И. Брагин».

Твердая сухая рука Беркута легла на кнопку звонка. За дверью легкие шаги, шаги женщины. Звучный низкий женский голос:

– Кто там?

– По срочному делу…

– По какому?

– Мне нужно видеть вдову инженера Брагина.

– А кто это?

– Механик Беркут.

– Подождите минуту…

За дверью шепот. Затем снова шаги, дверь открылась, пропуская невысокого человека в пальто с поднятым воротником и в мягкой шляпе, плотно надвинутой на глаза. Обернувшись назад, человек сказал с явным иностранным акцентом:

– Я зайду завтра, мадам… Желаю здоровья…

«Где я голос этот слышал?» – подумал Беркут, входя в небольшую полутемную переднюю.

Он подал руку, спросив:

– Анна Ивановна Брагина?

Два карих глаза с беспокойным любопытством взглянули на него. Тот же звучный бархатистый голос ответил:

– Да. Пожалуйста, заходите…

Она пошла вперед, Беркут за ней, изучая легкую, плавную походку.

В очень хорошо обставленной комнате, со спущенными на окнах шторами, Анна Ивановна Брагина оказалась очень молодой, изящной женщиной, с золотистыми волосами, карими глазами и прекрасным цветом лица. Карие глаза смотрели несколько беспокойно. Темное, траурное платье оттеняло золото темно-каштановых волос.

«Именно такая», – подумал Беркут, изучив и взвесив в одно мгновение женщину.

Она смотрела вопросительно, не предлагая садиться.

Беркут сказал просто, как говорят обыденные вещи относительно погоды:

– Пришел допросить вас.

Карие глаза расширились, рука, лежавшая на столе, вздрогнула:

– Как… допросить…

Беркут разрешил своим глазам улыбнуться:

– Не беспокойтесь, не официально… Добровольный следователь… Разрешите сесть?

– Пожалуйста, – сказала она нехотя. В ее глазах все еще сквозило беспокойство.

Беркут сел, не сводя с нее взгляда.

После минуты молчания он сказал тем же обыденным тоном:

– Всего несколько вопросов…

Женщина рассмеялась негромким, явно деланым смехом:

– Вы мне раньше скажите, кто вы такой? С кем я имею дело?

Беркут медленно сказал:

– Моя биография вряд ли… Впрочем: рабочий сталелитейного завода… Сидел в тюрьме за забастовку… Затем Западный фронт… Затем революционная Россия… Служба в химтресте… Инженер Брагин мой друг и великий изобретатель… Довольно?