Шалаш в Эдеме

– Так это вы за мной следили! – пропыхтела я, безуспешно пытаясь освободиться. Из этого ничего не выходило, Амалия держала меня с нечеловеческой силой. – Вы невинного человека в пещере держите! Может, он уже умер там…

– И поделом ему! – Амалия повысила голос. – Он не имел права отбирать у меня эти документы! Это все мое! – Амалия от возмущения ослабила хватку.

Точно, тетка рехнулась на почве одиночества и сексуальной неудовлетворенности. Я воспользовалась удобным случаем и ударила ее под коленку. Прокатило бы, если бы на мне были тяжеленные ботинки на толстой подошве, желательно с шипами. А что сделаешь обычными туфлями, да еще без каблуков? Амалия только перехватила меня поудобнее, ее руки неуклонно подбирались к моей шее. Я всерьез забеспокоилась – сила у нее откуда-то взялась немереная, кричать я скоро уже не смогу, да и все равно никто не услышит. И куда все провалились? Театр, называется, человека убивают, а никому и дела нету!

– Ага, твое, сейчас! – Я извернулась и изо всех сил дернула ее за воротник кофты, потом попыталась закрутить его, однако пуговицы отлетели, и Амалия вырвалась. Вдобавок ко всему пояс от моего пальто зацепился за металлическую сетку, к которой меня прижимала Амалия, так что я оказалась пришпилена к ней, как бабочка в коллекции. Я здорово разозлилась и боднула заразу головой, но она ловко увернулась. Тогда я пнула ее коленом в живот, но этот прием действует безотказно лишь на мужчин, Амалии же он не причинил особого вреда. Руки ее неуклонно приближались к моему горлу, так что, стремясь отвлечь ненормальную, я заговорила:

– Да что ты все врешь, старая галоша? С чего это вдруг золото должно быть твоим? Да если на то пошло, оно принадлежит государству! И Леонид Борисович…

– Этот Леонид – полный кретин! – завизжала Амалия. – Носился со своей идиотской идеей как дурак с писаной торбой! Все хотел сделать сам! А того не понимал, что никто ему не даст распоряжаться таким сокровищем! Его просто сметут!

– Зато тебе бандиты дадут распоряжаться, – не удержалась я, – догонят и еще дадут! Да как только ты им передашь доказательства существования затонувшего золота и координаты места кораблекрушения, они тебя в капусту нашинкуют!

– Это мы еще посмотрим! – зловеще усмехнулась Амалия, угрожающе наклонившись к самому моему лицу. – Это мы еще поглядим, кто кого… в капусту!

– У тебя мания величия, – сказала я, умудрившись дотянуться до ее жиденького хвостика волос, сколотого на этот раз дешевой пластмассовой заколкой. Я выдернула эту заколку и ткнула ею Амалии в глаз, забыв в суматохе о ее очках. И можете себе представить, очки выдержали, не разбились, только свалились с ее носа. Амалия вскрикнула и отпустила меня, чтобы отыскать очки.

Я бешено завертелась, стараясь отцепить пояс от решетки. Но не тут-то было! Тогда я стала судорожно рвать пуговицы пальто, чтобы выскочить из него, как бабочка из кокона, и получить наконец свободу. Тем временем Амалия отыскала свои очки и все поняла. Не вставая с пола, она вдруг заговорила медленным деревянным голосом:

– Девяносто один, девяносто два…

– Черт тебя забери! – заорала я. – Не слушаю, я не слушаю… не собираюсь поддаваться!

– Девяносто три, девяносто четыре…

Руки мои налились свинцом и еле шевелились, ноги ослабели и с трудом удерживали свое тело в вертикальном положении.

– Девяносто пять, девяносто шесть…

Голова моя понемногу заполнялась вязкой тягучей массой, словно кастрюля, кипевшая на медленном огне. Масса дошла уже до ушей:

– Девяносто семь, девяносто восемь…

Осталось совсем чуть-чуть, тягучая масса была уже на уровне висков. Когда голова заполнится, я засну или окаменею, потеряю контроль над собой, и Амалия спокойно заберет вещи и уйдет.

– Девяносто девять, сто… Тананариве!

Газ под кастрюлей выключили и захлопнули крышку. Однако впасть в окончательный ступор мне помешал внезапно вспыхнувший яркий свет.

– Всем стоять! – раздался негромкий, но властный голос. – Руки за голову!

Ослепление от яркого света прошло, я и увидела, что Амалию держат под руки два человека в одинаковых черных полупальто, а она яростно вырывается. Приглядевшись, я отметила, что двое в черном – мои старые знакомые: один – с усами, а другой – с бакенбардами. Можете себе представить, усы и бакенбарды были другие! То есть и раньше было ясно, что все это накладное, но вот отчего каждый раз они пользуются теми же атрибутами, я в толк не возьму. Может, такой у них в организации порядок? Как оперативный псевдоним, допустим: закрепили за тобой усы – так будь любезен, всегда ходи на задание с усами! И боже тебя сохрани нацепить бороду, большие неприятности могут быть по служебной линии! То же самое и с бакенбардами.

Властный голос принадлежал третьему – среднего роста коренастому мужчине с седыми висками. Одет он был обычно – в темные брюки и серую куртку, глядел строго, так что я сразу поняла – серьезный человек, начальство.

– Подойдите сюда, – сказал он мне.

– Не могу, – выдавила я из себя, с трудом преодолевая оцепенение, – уж вы лучше сами…