Шаляпин

Интересно, что за границей данному инциденту было придано совершенно несвойственное сути дела сенсационное освещение. Так, в одной из брюссельских газет серьезно сообщалось, что русские власти арестовали Шаляпина. Излагалась биография артиста, причем особый акцент делался на том, как Шаляпин познакомился с «кружком революционеров и какое сильное влияние на его политические убеждения имел бывший помощник обыкновенного пекаря Пешков, ныне популярный русский писатель Максим Горький».

Антрепренер Рауль Гинсбург, у которого Шаляпин гастролировал в Монте-Карло, поспешил, в целях рекламы, выступить в печати с сообщением, что на одной из московских баррикад Шаляпин был ранен, а затем якобы арестован и навряд ли сможет приехать весной 1906 года, как намечалось, на гастроли в Ниццу и Монте-Карло, но что Рауль Гинсбург надеется благодаря своим связям уладить этот вопрос с русскими властями.

Когда наступила весна 1906 года, Шаляпин действительно стал выступать в Ницце. Журнал «Театр и искусство» откликнулся на это известие маленькой заметкой:

«Ф. И. Шаляпин гастролирует в Ницце. Рассказывают чудеса о ценах на места. Нет нужды ехать в Монте-Карло: можно остаться без копейки, купив ложу на представление с Шаляпиным».

Столь противоречивая жизнь артиста продолжалась и дальше.

Выступления перед публикой в Большом театре с «Дубинушкой», концерт для рабочих в Харькове с той же «Дубинушкой» совмещались с гастролями за большие деньги, свидетельствующими о том, что артист глубоко не задет революционными событиями.

Интересно, что в 1905 году, вернувшись из-за границы с гастролей в Монте-Карло, Шаляпин, по контракту имевший право выступать в любых театрах после выполнения им предусмотренного в договоре количества спектаклей на казенных сценах, стал петь в московской опере Зимина. Помещение Солодовниковского театра — огромное, сборы там можно было делать значительные. Как сообщали газеты, он получал у Зимина неслыханный гонорар — четыре тысячи рублей за выступление. Это, конечно, делало спектакли с его участием недоступными для демократической публики, не говоря уже о рабочих.

Весной 1906 года, как уже говорилось, он вновь пел за границей, в Ницце, Монте-Карло. А по возвращении в Россию стал гастролировать в Киеве. Его пребывание там вновь ознаменовалось нашумевшей историей, которая на сей раз отчетливо квалифицировалась как имеющая прямую политическую подкладку. Речь идет о концерте для киевских рабочих, устроенном в здании цирка и происшедшем 29 апреля 1906 года.

По программе своей концерт в Киеве мало отличался от данного в минувшем году в Харькове. Но время было уже иное, шла полоса кровавых репрессий, и правительство явно стремилось любой ценой овладеть положением в стране.

Поэтому к киевскому концерту было приковано пристальное внимание местной администрации. Особенностью концерта было то, что из огромного количества билетов около тысячи было предоставлено неимущим рабочим бесплатно, такое же количество продано за мизерную цену, а остальные поступили в общую продажу. На концерте присутствовало несколько тысяч человек. Цирк был заполнен до отказа. Даже пробраться к нему было немыслимо: улицы были залиты толпой.

Для того чтобы попасть в цирк на собственный концерт, Шаляпин с аккомпаниатором был вынужден лезть в здание по крыше, благо гостиница, где он жил, непосредственно примыкала к цирку, и таким образом добраться до зала.

Чистого сбора с этого концерта образовалось свыше 1700 рублей. Через киевского журналиста и поэта Л. Г. Мунштейна (Lolo) артист передал эту сумму «на нужды рабочих». Об этом было напечатано в киевских газетах. Но через несколько дней в большевистской газете «Волна», выходившей в то время легально в Петербурге, сообщалось:

«Киевский комитет Р.С.-Д.Р.П. просит довести до всеобщего сведения, что им получено с одного недавно бывшего концерта 1704 р. 33 к.»

Таким образом раскрылось назначение денег, переданных Шаляпиным, и возник вопрос об истинных целях концерта в здании цирка.

Началось расследование этого случая охранным отделением, заинтересовавшимся ролью Шаляпина и Мунштейна в передаче денег большевистской организации. На сей раз дело оборачивалось крупными неприятностями для артиста и для журналиста.

Вскоре после киевского концерта Шаляпин уехал за границу, где пробыл довольно долго, а вернувшись, в сентябре опубликовал в газете «Киевская речь» письмо, в котором, между прочим говорилось: