Шалопаи

– Славка! – полковник шагнул навстречу, крепко ухватился за протянутую руку. – Славка Филатов! Погрузнел. Пузико чуток попёрло. Но всё прежний – с иголочки. Сколько ж?..

– Да лет с десяток, – прикинул Филатов.

– Уже, наверное, правильней – Вячеслав Иванович? Слышал – генерала получил? – свойски, но и несколько заискивающе произнес полковник.

– Пока только должность генеральская. Так что разрешаю на «ты».

Полковник мигнул. Хозяин-узбек, расслышавший слово «генерал», поспешил раздвинуть бамбуковые жалюзи. Протиснувшись бочком, припустил вниз по ступеням, как бы прокладывая уважаемым людям путь сквозь толпу.

Толпы, конечно, не было. В утренний час прохладный ресторанчик был пуст. Лишь три официанта предупредительно выстроились перед вошедшими. Но и их не допустил хозяин до высоких посетителей. Сам провел в уютный кабинетик, с коврами по стенам и мягкими подушками вкруг низенького инкрустированного столика. С бутылкой армянского коньяка, вазой фруктов, блюдом с овощами и зеленью, копчёными и рыбными закусками.

Суетясь, потянулся к меню.

– Нужен будешь, позову, – суховато остановил полковник. – А так, сам знаешь… за пловом особенно проследи.

– Лично…

– И ещё, товарищ! – остановил хозяина Филатов. – День у меня расписан. К ночи улетать. Предстоит ещё один визит. Можно, когда будем уходить, что-нибудь с собой завернуть? Я оплачу!

При слове «оплачу» по лицу узбека-хозяина пробежала скорбная судорога, будто от тяжкого оскорбления.

Опустив глаза, он выдавился задом из кабинета.

Полковник подхватил коньяк, вопросительно встряхнул. Разлил.

– Ну, рассказывай, штрейхберхер, как ты бросил комитетовскую службу ради сытной ментовской жизни, – со смешком предложил Филатов. Мотнул жирнеющим подбородком на милицейские погоны.

– Да уж – жизнь! – полковник демонстративно отодвинул вазу с яствами. – Как же они меня, Славка, достали!

Он разлил ещё по рюмке, приподняв, «махнул».

– Рассказывай, – коротко поторопил Филатов. Хотя большую часть горькой истории бывшего сослуживца знал наперёд.

После смерти Генерального секретаря Л. И. Брежнева в Политбюро началась делёжка власти и, соответственно, балансировка «сдерживающих механизмов» силовых министерств. Важно было, чей ставленник, какую из ключевых должностей займёт. В результате сложных закулисных комбинаций министром внутренних дел СССР на место «спалившегося» Щёлокова в 1982 году назначили промежуточную фигуру – председателя КГБ Украины Федорчука, в Москве неизвестного, а потому всех устроившего. Судя по последствиям, Федорчук оказался человеком одной, доминирующей извилины. Главный посыл, с которым заступил новый министр на должность: из-за коррупции милиция проржавела изнутри. Дабы переломить ситуацию, необходимо заменить взяточников незапятнанными, преданными делу партии кадрами. Где взять? Даже искать не надо. Само собой, в КГБ. И – попранная, захиревшая соцзаконность расцветёт и заблагоухает.

Вскоре целые подразделения кагэбэшников оказались переброшены в ряды милиции. Среди прочих – и следователь из Курского КГБ капитан Николай Викторович Гладышев. Через месяц, повышенный до звания подполковника, Гладышев обнаружил себя начальником Следственного отдела УВД Курской области. Обжился.

И тут как раз грянуло узбекское дело. Опутанная мафиозными сетями братская республика, будто Лаокоон, удушаемый змеями, взывала о помощи. Помочь – значит, обновить. Спустить дурную кровь и влить свежую, горячую. Партийную! Десятки и десятки руководителей «среднего звена» из российской глубинки перекочевали в Узбекистан, на замену местным коррупционерам. Тридцатитысячники, как их прозвали, – в подражание рабочим, брошенным когда-то Сталиным на оздоровление колхозов. Среди прочих, уже в звании полковника, в Узбекистан направили и Николая Гладышева.

Но, видно, недостаточной чистоты отобрали кадры. Всего через пару лет от многочисленного десанта на своих постах сохранились десяток-другой человек. Почти всех остальных либо пересажали за взятки и хищения, либо поувольняли за дискриминацию.

– Азиаты – это нечто! – придвинувшись к самому уху московского приятеля и обдавая того горячим чесночным духом, пламенно зашептал Гладышев. – На вид тупые! Да так и есть. Зато – хитрющие! Интриганы – с пелёнок! Все улыбаются, все кивают, все по стойке смирно. А сами приглядываются, кто на что падок. Кому девочку-малолеточку подложат, кому купюры подсунут. Закон коррупционеров – замажь всех вокруг. А если не замазывается – сажай. Чуть зазевался – а к тебе уж вошли и на глазах понятых из сейфа взятку упакованную достали. Ты её в глаза не видел, сам накануне перед уходом сейф запирал и опечатывал – а уж сидишь.

– Но сам же говоришь, – десяток-другой всё-таки прижился, – напомнил Филатов. – Или?.. Что? Замазали?

– Наверняка.

Филатов хитро́ прищурился. Гладышев угадал невысказанный вопрос, кисло поморщился: