Шалопаи

– Да я, может, единственный чистый остался. Потому что никому не интересен. Это должность у меня звучит грозно: заместитель начальника ГСУ МВД Узбекистана. А по сути – начальник контрольно-методического отдела. Сижу на аналитике, на обзорах. Работы полно, а живых дел в производстве нет. Нет дел, нет людских судеб, что от тебя зависят. Нет судеб, нет денег. И никому ты неинтересен. Так и досидел. А до чего, спрашивается, досидел? Через три года пенсия. Жену похоронил. Остался вдовцом с дочерью на руках. И – что делать?

– И что? – поинтересовался Филатов, уписывая сациви под коньячок. – Досиживай! Чем плохо в тепле, среди дармовых хурмы да гранатов?

– Со стороны легко острить, – мягко упрекнул Гладышев. – А на деле, чего ни коснись, кругом засада.

Дочь Гладышева, что привез с собой подростком, заканчивала школу и готовилась к поступлению в вуз. Предстоял выбор: переправить к бабке и деду под Курск или поступать здесь, в Ташкенте. Решил – здесь, чтоб на глазах.

Ташкент – не Курск. С улицы абы кто не поступит. Поднаторевший Гладышев по цепочке отправил весточку в ректорат Ташкентского университета: поступает дочка заместителя начальника ГСУ МВД. Необходимо оказать содействие. По цепочке пришел ответ: обеспечим. Пять тысяч.

– Пять, Слава! Жигуль! Это ж вовсе ничего святого! – вскричал уязвленный полковник.

Осатаневший Гладышев по той же цепочке отправил уточнение: Вы не поняли. Поступает дочка заместителя начальника Главного! Следственного!! Управления МВД!!! Ответ: поняли. Потому так дёшево.

Насытившийся, подобревший Филатов гоготнул.

– Веселишься? – Гладышев, напротив, по мере того как пил, мрачнел на глазах. – Недальновидно веселишься! Если так дело пойдет, скоро на всю страну перекинется… И в исконных Курсках да Саратовах начнут ещё хлеще брать. Говорю тебе: если уйдёт страх и русский станет хапать, то уж без меры! А что теперь мне, безденежному аналитику, прикажешь делать? И рапорт писал, чтоб назад, в среднюю полосу перевестись. На простой райотдел готов. Лишь бы ноги сделать. Ни в какую. Будто на якорь посадили…

Он исподлобья стрельнул глазами на прежнего дружка. Филатов сыто отмалчивался. Ждал.

Гладышев вздохнул. Потянулся к папке, вопросительно показал. Дождался подтверждающего кивка. Извлек исписанный блокнот.

– Стало быть, по твоему запросу работа проведена. Информация, что собрал по своим каналам, – Гладышев пролистал наспех записи. – Клыш Даниил. Оперативная разведка! Сержант. Участвовал в боевых действиях и спецоперациях. Собирались представить к ордену. Сейчас в Ташкентском госпитале по поводу огнестрельного ранения. Был тяжелый. Но – кризис миновал. Пошёл на поправку. Характеристики поначалу положительные.

– Поначалу?!

– Мутная история с этим ранением. Во время зачистки кишлака… Что такое зачистка знаешь?

Филатов кивнул, посмурнев.

– Те же каратели. Бывает, на гусеницы целые кишлаки наматывают. Клыш там, собственно, не должен был оказаться. Накладка! Видно, шёл на внеплановую встречу с агентом. Схлестнулся с комвзвода. Вроде, какого-то пацаненка лет десяти среди прочих стрельнуть хотели. Твой вступился.

– И?!..

– Слово за слово. Мордобой. Ну и пуля под лопатку… Уверяют, что как раз тот самый пацаненок в него и стрельнул… Он ли стрелял, другой кто, – пойди, разберись. Пацаненка сразу после этого самого в расход пустили – как моджахеда. Твоему бы, раз уж коньки не отбросил, смолчать. А он, оклемавшись, – рапорт. Но твой один. А тех – взвод. И рапорта под копирку. В общем, рукоприкладство с офицером, противодействие плановой операции, прочее, – после поправки трибуналом пахнет.

Гладышев захлопнул блокнот, сочувственно вздохнул:

– И чего встрял? Должно быть, резьба сошла. Это здесь часто. Другие вовсе стреляются.

Филатов долбанул костяшками пальцев по столу.

– Да, чего-то подобного и опасался, – признался он. – В общем, так, друг моей юности Колька. Предлагаю ченч. Клыш выходит из госпиталя комиссованным героем!

Гладышев присвистнул.

– Само собой – без пятнышка, – поднажал Филатов. – Наоборот, с орденом.

– Ты меня за министра обороны принимаешь?! Почему тебе просто не подключить 3-е ГУ КГБ?

– Я сам знаю, кто у нас куратор Особых отделов в Афгане! – огрызнулся Филатов. – К тебе обратился, чтоб не светиться. Откажешь – решу напрямую – через военную контрразведку. Мне это, конечно, обернётся боком, может, и должность прокатят. Но – решу. Но, если сделаешь, – дослуживать вернешься в Москву.

– Москва велика… – Гладышев, запамятовший, что только что был готов на провинциальный райотдел, решился выторговать всё, что можно.

– Инспекция по личному составу МВД.

Глаза полковника милиции затуманились. Инспекция по личному составу, или, как называли её меж собой, – гестапо, была синекурой, о которой мечтали.

– Так что? А то мне до самолёта ещё в госпитале побывать надо.

Гладышев возвел очи горе, прикидывая цепочку, по которой предстояло пройти. Согласно кивнул. Придётся, конечно, влезть в непролазные долги. Но синекура того стоила.

– Клыш! К Завотделением!