Шамаханская царица (СИ)

   Только народец думает все больше про живую воду для себя и всей семьи, чем про то, что по-настоящему нужно. Ему, народу в том числе.

  Берендеевич кивнул еще раз и ушел окончательно. А я остался сидеть за столом, на балконе второго этажа странного дома. И, вообще, странного мира.

  Минут с двадцать я сидел и размышлял. Потом встал и прошелся по балкону. Постоял, рассматривая лес. Но природа уплывала, пряталась за мысли, так что кроме своих мыслей я ничего и не видел.

  Затем я тряхнул головой, расчищая картинку, и отправился вслед за Берендеевичем внутрь дома.

  Дом молчал, не выдавая своих обитателей. Затаился, коварно и осторожно прислушиваясь к моим неуверенным шагам.

  Я прошелся по второму этажу, увидел множество дверей, спустился на первый, ткнулся в первый коридор и нашел библиотеку.

  Библиотека приободрила: нет способа лучше узнать хозяев как через книги, которые у них приживаются. Да и тихая атмосфера конденсированной мудрости, пропитывающая все библиотеки, успокоит.

  Ступая по мягкому густому ковру большущей комнаты, я оглядел шкафы с дверками и без них, шкафы, закрывшие собой все стены до потолка, включая и простенки между окнами. Количество книг и их цветное разнообразие внушало.

  Я открыл первую попавшуюся. 'Пространство-время: явные и скрытые размерности'. Следущая была про топологию и тензоры, и глаз запинался за ряды формул и греческий алфавит в полном составе. Еще имелся труд по теории сложных систем и культурное пространство мифа. Сразу понималось, что читатели здесь основательные и серьезные, которым палец в рот не клади, а сразу начинай с парадигм и высших измерений.

  Я двинулся вдоль полок дальше и наткнулся на фантастику. За фантастикой последовала обычная художественная литература: толстые однотонные томики вперемешку с глянцем и броскими обложками нынешнего века. Потом стали попадаться дореволюционные издания с красивыми виньетками. Если бы я был историком, то, возможно, разомлел от удовольствия. А так только провел руку по древним корешкам, шероховатым и важным.

  Библиотека впечатляла объемом, но не содержанием. Это была обычная библиофильская библиотека, долго собираемая и, похоже, часто используемая. Безо всяких тайных книг и манускриптов. Для проверки я извлек несколько старых томов, но мне попались список дворянских родов Тверской губернии от тысяча восемьсот какого-то года, Отечественные записки, том одиннадцатый, и явно допетровский изборник, полный фит, ижиц и ётов, вследствии чего почти нечитаемый.

  Я еще раз оглядел ряды книг и отправился дальше.

  И серый волк.

  Через полчаса бесцельного хождения по коридорам я вышел во двор, в жаркое солнце.

  Автомобильная площадка перед теремом пустовала. Зато на лужайке за вторым домом наблюдалась идиллия. В кресле качалке под плетеным из соломы зонтом дремала над книгой Аглая Сигизмундовна. Рядом с ней на таком же кресле подставляла солнцу приотрытую грудь и лицо Фрейя. На ее бедрах дремал кот, тот самый. Перед Аглаей и Фрейей на покрывале сидели, подобрав под себя ноги, сестра Залины и незнакомая мне девушка. В руке у каждой была чашка, кроме того вторая укрывалась от солнца белоснежным полотняным зонтом. Напротив них лежал на боку Воронович в белом костюме. Поодаль возилась с корзинками утренняя зеленоволоска в своей юбке до пола, узкой и неудобной, и широких ботинках на толстой подошве, напоминающих ласты.

  Я спустился к компании.

  - Здравствуйте, Александр, - произнесла сестра Залины. - Присоединитесь к нам?

  Вторая девушка с любопытством подняла на меня взгляд.

  - Это Александр, - сказала сестра, - помнишь, давеча тебе рассказывала? Инженер, проводит в здешних местах изыскания.

  - Настенька, - незнакомка протянула мне руку, укрытую белоснежной ажурной перчаткой до локтя. Рука подразумевала поцелуй, и я вежливо поцеловал ее.

  - Надолго к нам? - спросила Настенька.

  - Да, да, - сказала сестра Залины, мило мне улыбаясь, - душечка, ты же не знаешь: здесь собираются проводить железную дорогу и пока всё не изыщут, не угомонятся.

  - Но как же лес? - удивилась Настя.

  - Вот так. Изрубят подчистую.

  После чего она зашептала Насте горомко и отчетливо: 'Это именно он влюблен в нашу красавицу, но только у него недостаточно состояния, и папенька отказал. Представляешь, цест ле роман дадвентюрез энсембле , он собирался ее похитить, уже обо всем условился: лошади, люди, подкупленные городовые, но вместо этого явился к папеньке и сказал, что как порядочный человек не может поступить дурно, поскольку это противно моральным устоям и...'

  - Александр, - позвала меня Фрейя, приоткрыв глаза, - Прикажите подать чаю и подите сюда.

  Я подошел к Фрейе.

  Та позвала неформалку:

  - Марина, голубушка, принесите нам чаю!

  А потом негромко продолжила:

  - Вы позволите распорядиться мне? Тем более, что сегодня, похоже, на вас напал столбняк и вы разучились обращаться с хорошенькими девицами. И вообще, не стойте, не стойте, садитесь, прошу вас. Стоящий рядом мужчина вызывает в груди сомнения: это галантность или неумение обращаться с дамами?