Шаман

Скинув с себя промокшее рваное пальто, за бесценок купленное на толкучке и используемое для конспирации, Пётр прошёл на кухню и поставил на разожжённый примус чайник с водой. Присев за стол, он протянул к сильному пламени свои посиневшие от холода ладони и принялся терпеливо ждать, когда тепло через них разбежится по всему его продрогшему телу.

Ко сну его не клонило – срочный вызов Филиппова его взволновал. Начальник прекрасно знал, что он работает по очень сложному делу – убийству купца на Московском шоссе, – и поэтому по мелочам его сейчас отвлекать бы не стал. Что могло такого случиться, чтобы тот поднял для его розыска весь сыск, он понять не мог. Вроде бы нигде не накосячил, ответственно ведёт операцию по задержанию особо опасного преступника. Вероятно, случилось что-то неожиданное, экстраординарное. Но почему связанное именно с ним? Такое не могло не настораживать.

Услышав шум забурлившей воды, он выключил примус, налил часть кипятка в большую кружку с чайным листом, а остальную залил внутрь алюминиевой армейской фляги, со времён госпиталя использовавшейся им грелкой. Пройдя в спальню, он бросил флягу на кровать и шагнул к старому платяному шкафу, доставшемуся с арендованной квартирой, дверца которого опять самовольно открылась, угрожая начищенной одежде пылью. Внутри него в свете электрической лампочки сверкнул серебристыми искрами повешенный на вешалке мундирный сюртук, словно решив о себе напомнить. На тёмно-зелёном сукне располагались две медали: «Знак отличия военного ордена четвёртой степени», в народе называемый «Георгиевским крестом»6, вручённый Петру два с половиной года назад за храбрость, проявленную в Мукденском сражении, и нагрудная серебряная медаль «За усердие», заслуженная полтора года назад за раскрытие убийства купца. Смахнув с чёрных бархатных петлиц пылинки, Пётр плотно закрыл дверцу и шагнул к прикроватной тумбочке. Отхлебнув чай, он поставил на неё кружку и, потирая ладонью обожжённые свежим кипятком губы, повалился на кровать.

Петлицы на мундирном сюртуке были новыми, неделю как пришитыми. На них сверкали серебром по две звёздочки, символизирующих «губернского секретаря» – высший чин надзирателя сыскной полиции. В этот чин Петра по ходатайству петербуржского градоначальника возвёл своим указом царь за выдающееся расследование по «делу Шамана». В прежнем чине «коллежский регистратор»7 он прослужил три четверти года вместо трёх положенных лет. Досрочное, вне правил, повышение в чине или в разряде, в министерстве внутренних дел было редкостью, но не исключением.

Вспомнив о горячей фляге, он уложил её на ноющее болью правое бедро и туго привязал полотенцем. После ледяного дождя вновь напомнила о себе былая военная рана. Тепло фляги обещало через полчаса её успокоить.

От дома до петербуржского сыскного отделения, в котором находился кабинет Филиппова, идти пешком минут сорок, поэтому у Петра оставалось четыре с половиной часа свободного времени. Можно было немного поспать, но разум оказался взбудоражен загадочным вызовом Филиппова, от которого можно ждать чего угодно.

Вновь пригубив раскалённый напиток, Пётр поправил на ноге флягу и улёгся удобнее. Невольно погрузился в воспоминания о недавнем «деле Шамана», которое в глазах начальства вознесло его на вершину сыскного мастерства.

В маленькой деревушке8 Степановке (всего из пятнадцати домов), что в двадцати верстах на север от Петербурга, в январе текущего года было совершено зверское убийство двух малолетних детей. Местные жители нашли трупы утром, припорошённые снегом, в заброшенном сарае на северной окраине деревни. Тела бедняг были истыканы и изуродованы металлическими спицами, следствием не найденными. Подозрения сразу пали на местного колдуна, который жил с женой и двумя малолетними детьми в южной части деревни. Местные называли его Шаманом.

Это был молодой человек двадцати восьми лет, пришедший сюда жить с семьёй, спасаясь от народного недовольства, которое в отношении колдунов, знахарей, ведунов процветало по всей губернии. Он и его жена имели инородную внешность, и принадлежали к лопарям – маленькой народности Кольского полуострова.

Лопари являются спокойным, миролюбивым народом, но руководят ими нойды – колдуны. Вот тот парень и был потомственным нойдом, в силу не установленных причин покинувшим свою родину – Кольский полуостров.