Шаман-гора

Обострённый до предела слух различал лёгкое постукивание камушков под ногой неизвестного охотника за чужими шкурами.

Превратившись в стальную пружину, я стал ожидать дальнейшего развития событий. И они не заставили себя долго ждать.

Видно, неизвестный враг посчитал, что мы уже достаточно далеко удалились от лагеря. И когда я в очередной раз нагнулся за камушком, над головой, едва не касаясь кончиков волос, просвистел какой-то предмет. С глухим скрежетом он высек искры из камня в метре от меня. В который раз господин случай, а может быть интуиция, спасали мне жизнь.

«Оба на! — промелькнуло в голове. — А паренёк-то серьёзный». Словно подтверждая мои мысли о серьёзности своих намерений, невидимый противник, обнаружив, что промахнулся, наскочил на меня из-за спины и попытался подмять под себя. Ну, к этому-то я был готов.

Резко крутнувшись назад, я присел на одно колено и выбросил кулак навстречу летящему на меня белому пятну лица. Удар получился удачный. Под кулаком что-то хрустнуло, и раздался крик боли.

«Переносице каюк», — подумал я, перебрасывая нападавшего через себя. И не успев дождаться характерного звука, сопровождающего падение тела наземь, увидел, что из темноты на меня надвигаются ещё две фигуры. То, что ребята на мой счёт имеют нехорошие намерения, а не желают поинтересоваться, как пройти в библиотеку, не вызывало никаких сомнений. Ситуация называется «мы подошли из-за угла».

Мало того, что в темноте они казались ужасными великанами, так ещё и блеск стали в их руках лишний раз подтверждал, что я не далёк от истины. В ровном свете луны блики, отражающиеся от их оружия, навевали тоску.

Один из нападавших подкрался ко мне гораздо ближе, чем второй. Ух уж мне эти торопыги… Везде норовят первыми проскользнуть. Даже на тот свет. Не люблю я этого… Протестую, как Полиграф Полиграфыч Шариков на первые в жизни кальсоны: «В очередь, сукины дети, в очередь!» Не прибегая к изыскам и даже не пытаясь придумать против него что-либо хитроумное, я от души врезал наглецу прикладом берданки по роже. Клацнув зубами, мой неведомый визави безмолвно опрокинулся навзничь. При этом его ноги подлетели выше головы, и было слышно, как череп несчастного хлопнул о камни. Я невольно поморщился, представив себя на месте бедолаги. Удар был такой силы, что у винтовки отвалился приклад.

Этот не жилец, отметило моё сознание.

Последний из нападавших оказался гораздо осторожнее своих друзей. Он резко остановился и, хищно оскалив зубы, стал перекидывать блестящую полоску ножа из одной руки в другую.

Судя по тому, как он ловко жонглировал опасной вещицей, новичком во владении холодным оружием он не был. При свете луны я с удивлением разглядел заросшее бородой лицо.

Ну, ни хрена себе, русский? Моему недоумению не было границ. Тунгусы, такой привилегии, как борода, были начисто лишены либо имели на бороде нечто жиденькое, что наводило на ассоциацию с головой одного из мелких рогатых животных.

— Послушай, братила, — решил обратиться я к нему. — Брось железку и давай побазарим.

По какому-то внутреннему наитию я решил, что полублатной тон в разговоре с этим дикобразом будет то, что надо. Мои старания пропали впустую. Мужик продолжал скалиться.

— Если ты послушаешь меня, придурок, то никто сегодня не умрёт, — в последний раз попытался я обратиться к его разуму.

— Не об чём мне с тобой талдычить, вошь казарменная, — с ненавистью выплюнул мужик. — Счас подсажу тебя на энтот шкворень и возрадуюсь, когда твои кишки увижу.

— Ну, это вряд ли. Два твоих кента того же хотели. Да их хотелка напротив моей пожиже оказалась, — спокойно ответил я и, отбросив в сторону испорченное оружие, вынул из-за голенища нож.

Бородач, словно чего-то ожидая, на мгновение приостановился. В голове у меня щёлкнул предохранитель. Я понял, что его остановка продиктована не только чрезмерной осторожностью.

Подчиняясь вспыхнувшей догадке, интуитивно сделал шаг влево и пригнулся. Правую щеку обожгла резкая боль. Какое-то непонятное оружие, резко просвистев, словно бумеранг, по дуговой оси улетело назад.

«Что за чертовщина?» — промелькнула в голове запоздалая мысль. Но главное я понял сразу. По всей видимости, очухался урка со сломанным носом, а теперь при помощи неизвестного мне орудия убийства пытается подвести черту под моей биографией.

Ну, уж нет, сволочь, это уже извини-подвинься. Надо же, перестрелять уйму хунхузов и сдохнуть от руки своего, русского уголовника. Я всё ещё не имел ни малейшего понятия, чьему нападению подвергаюсь.