Шаман-гора

Из рассеченной непонятным предметом щеки на ворот гимнастёрки тёплой струйкой стекала кровь. Но уже ни о чём не думая, я начал действовать в автоматическом режиме. Первое движение: без замаха, из-под себя, бросок ножа в маячившую передо мной рожу. Такой бросок называют сучьим или подлым, потому что противник не видит твоего замаха и не успевает ничего предпринять для нейтрализации летящей полоски смерти. Конечно, такой бросок не имеет большой силы, но очень эффективен при попадании в незащищенные части тела. Например, в шею. Уже выходя на движение второе, я краем уха уловил раздавшийся хрип и птичий клёкот со стороны первой мишени. Бросок получился, удовлетворённо отметил я. Второе движение заключалось в том, что я, развернувшись на сто восемьдесят градусов, резко присел и, перекувыркнувшись через голову, оказался рядом с маячившей в темноте тенью. Во время исполнения этого кульбита надо мной вновь просвистело неизвестное оружие и, сделав полный круг, вернулось к своему хозяину.

«Ну, уж нет, ещё одной попытки я тебе не дам!» — зло подумал я и, упёршись руками о землю, выбросил вперёд обе ноги. Кованые солдатские сапоги со всего размаха впечатались в грудную клетку неизвестного «товарища» с бумерангом. Он глупо хрюкнул и, подогнув колени, мешком свалился на землю. В следующее мгновение я уже сидел на его груди и успокаивал болезного двумя мощными ударами в челюсть. Боец беспомощно раскинул руки и затих.

Желая удовлетворить своё любопытство, я обшарил его руки.

На правой руке такого же бородатого, как и все, лешего была намотана бечёвка. Потянув за неё, я подтащил к себе увесистую гирьку.

«Тьфу-ты, чёрт! — сплюнул я от досады. — А ларчик-то просто открывался». В моих руках было популярное оружие работников ножа и топора ранешных времён. А называлось оно кистень.

Кстати, очень убедительный аргумент при рукопашных стычках.

Теперь в роде занятий напавших на меня людей сомневаться не приходилось. Какие-то залётные братья-разбойнички. Но откуда взялись они здесь, в необъятных просторах необжитой тайги?

За ответом я подошёл к самому прыткому из разбойников, который в награду за свою прыть получил удар прикладом. После беглого осмотра я понял, что этот шустрый паренёк мне уже ничего не скажет. Приклад берданки попал точнёхонько в переносицу нападавшего. А удар был таким мощным, что переносица бандита провалилась под череп, а глаза вывалились наружу.

«Ну и здоров же ты, Бэтмэн, — похвалил я себя. — Оттого, видно, приклад расщепился, а цевьё отлетело в сторону».

После этого я направился к бандиту, который хотел возрадоваться при виде моего «ливера». Сразу было видно, что «товарищ» больше не только «ливеру» не возрадуется, а даже сервелату. У него были очень большие проблемы со здоровьем. Нож пробил несчастному горло, и жизнь, вместе с большим количеством крови, покинула его бренные останки. Я сочувственно покачал головой и извлёк из раны свой нож. Ему он был уже ни к чему. Обтерев нож о балахон убиенного, я сунул его на прежнее место, за сапог.

Ну что ж, «папуас» с бумерангом уж точно должен быть живой. И я направился к последнему из подельников. Тот так и лежал в той же самой позе, в которой я оставил его отдыхать.

Присев перед ним на корточки, я ощутимо похлопал его по бородатой харе. Мужик замотал головой и с трудом разлепил глаза.

Некоторое время он недоумённо таращился по сторонам, пытаясь осмыслить происходящее.

— Что, братело, не в кайф? — посочувствовал я ему.

Но тут со стороны лагеря раздался пронзительный женский крик, который на самом взлёте внезапно прервался.

Не давая бандиту окончательно прийти в себя, я прибегнул к старому испытанному методу и вновь отправил его в глубокий нокаут. Дальше время пошло на секунды. По всей видимости, эта троица промышляла не в таком малочисленном составе. Было с ними ещё несколько разбойничков. Пока эти пытались оприходовать меня, остальные напали на лагерь. И теперь моя помощь необходима там, а с допросом успеется.

Я бежал и боялся подумать о том, что могло произойти в лагере за время моего отсутствия. Бедные девчонки. Не успели оправиться от одной напасти, как на тебе, вторая. И ещё неизвестно, чьи бандиты хуже, китайские или свои. А вообще, если смотреть на вещи гораздо шире, то бандиты — это некая общность людей, не имеющих национальности.

Недалеко от лагеря я перешёл на шаг и стал крадучись приближаться к костру. Открывшаяся моим глазам картина вышибла из головы остатки разума. Рука обхватила рукоятку револьвера так, что, казалось, ещё чуть-чуть и на землю закапает ружейная смазка.

Алонка ничком лежал рядом с костром. Его неподвижная фигура заставляла думать о самом плохом. Степан лежал на животе со стянутыми за спиной руками. Из его уст вырывались слова проклятий вперемешку с самой непристойной площадной бранью.

Рядом, поставив ногу на связанного казака, стоял отвратительный детина и, повернув свою рожу к остальным, громко хохотал.