Шаманизм

А вот рассказ одного сургутского жителя – Григория Лексина, жившего в восемнадцатом веке, о встрече с шаманом, по его определению – Сатаной, который пытался сделать из него колдуна. Однажды, будучи на охоте, он заболел животом и горячкой и, находясь в полубредовом состоянии, увидел кружащуюся над ним птицу, похожую на куропатку, которая, сделав несколько кругов, исчезла. Когда же ему стало полегче, эта птица явилась снова и, сев на грудь, схватила его когтями за горло. При этом она сказала на понятном ему остяцком языке, что он должен стать ворожеем, что если только он выскажет свое согласие, она обучит его всем колдовским премудростям, а если откажется, то она просто его загрызет. У Григория не было выбора, пришлось согласиться. Дня через четыре, когда он уже вернулся домой и лежал в своей юрте, вновь явился ему Сатана в образе куропатки, которая сначала села ему на голову, а потом «сошла с головы на всю утробу и вошла внутрь его пониже сердца без всякою болю». По выздоровлении Лексин обратился к священнику, который провел обряд изгнания злого духа, но только через шесть лет «означенная птица нечаянно из утробы его выпорхнула и улетела кверху». Причем, когда летела, из хвоста ее вырывались «огненные знаки, подобные огненным искрам».

Шаманы, случайно получившие свой магический дар, обычно бывают слабыми. Нанайцы называют их «адацла сама», что в переводе на русский приблизительно означает сделанный из кусков, надставленный. Они бесплодны и свой магический дар обращают только на пользу себе, занимаясь самолечением.

Избранник духов должен пройти через серию очистительных ритуалов, куда входит и воздержание, как сексуальное, так и в пище. В это же время он подыскивает магические атрибуты, значение которых ему объясняет его наставник.

Он покидает своих близких и пускается в странствия, отдается во власть всех стихий природы, которая участвует в его колдовских исканиях и закрепляет его магическую силу. Он уединяется в гуще леса или в пустынных горах, живя среди животных. Он закаляет свое тело, учится преодолевать холод, купаясь для этого в ледяной воде.

«Он умерщвляет плоть во время добровольных исканий, имеющих целью выйти за пределы нормального человеческого состояния». Все это делается для того, чтобы достигнуть физического или нервного истощения, чтобы впасть в транс, в котором и возникают видения, помогающие ему прорицать и вещать.

Из своих полных страшными приключениями странствий шаман возвращается обогащенным «знанием».

Лусунгу, туземная колдунья, героиня повествования Г. Райта, бывшего свидетелем колдовства в различных уголках земного шара, рассказала ему, как она постигала науку колдовства.

«… Меня заставляли делать многое, – сказала она, – в том числе и недобрые дела. Я должна была поймать красного земляного краба, оторвать ему лапы, затем взять кожу жабы и челюсть обезьяны, растереть на камне и сделать кашицу. Затем я разрезала здесь. – Она показала на свой правый висок. На коже лба были видны тонкие шрамы, шедшие от одного виска до другого. Аналогичные шрамы образовывали концентрические круги на животе. – Разрезы эти, – рассказывала Лусунгу, – намазали той самой пастой из лап краба, челюсти обезьяны и других ингредиентов, и надрезы заросли…»

По поверьям народностей, почитающих этот культ, духи шаманов обитают в специальных местах – священных, о которых мы вели уже речь, и на колдовском дереве жизни и смерти, которое нам описывает Иван Гоголев, якутский писатель.

«…Где-то далеко, в стране мрака и стужи, растет колдовское дерево с чешуйчатой, как у змеи, корой. При сумрачном свете ущербной луны оно кажется грозным, таинственным. У этого векового дерева жизни и смерти, именуемого ытак мас, девять причудливо скрученных развалин, ибо число девять особенно почитается духами добра и зла. И чудится, что не дерево это, а чудище о девяти головах, настороженно застывшее в готовности броситься на всякого, кто дерзнет приблизиться к нему. Точно разъятые пасти зияют дупла. Здесь обитают духи будущих шаманов. В трех верхних, днища которых устланы пожухлой листвой, выкармливаются ненасытные орлята, воздушные, вселенские духи-кут будущих великих шаманов. Они подолгу пустуют – великие шаманы рождаются редко, ведь небо скупо на великое. В трех дуплах сидят нахохленные воронята – духи-кут средних шаманов. В трех нижних дуплах, никогда не пустующих, лежат-пищат прожорливые кукушата – духи-кут слабых шаманов.

Будущие шаманы в своих обиталищах смотрят на восток, запад, север и юг. Шаман, оберегаемый теплыми восточными ветрами, творит лишь одно добро. Нелюдь, мерзнущий от свирепых вихрей, налетающих с запада, становится злобным шаманом, прожорой. Стылые северные ветры-метели охраняют шамана, который может спасти от недугов и наслать хворь. Благодатные южные ветры лелеют будущего кудесника, и обретает он удивительный дар – обращаться в разных птиц и зверей…

То заколдованное шаманское дерево ытак мас растет… только на щедрой земле таинственного озера Мастах…»