Шаманизм

Кстати, о кетских шаманах, живших на территории Ирландии. У Александры Риплей, рискнувшей написать продолжение всемирно известного бестселлера «Унесенные ветром» под названием «Скарлетт», мы нашли рассказы о колдунье, жившей в лесной глубинке, наводившей страх на людей всей округи, знахарскими услугами которой, тем не менее, пользовались многие ирландские женщины. Рассказ о тяжелых родах Скарлетт, молодой женщины, едва не ставших причиной ее смерти, которые приняла у нее колдунья, – подтверждение профессионализма магов-врачевателей, их силы духа, воли, решительности – качеств, необходимых шаману, как, впрочем, и каждому человеку, который хочет быть на земле властителем, а не крошечной песчинкой в безбрежном океане вселенной. Правда, она уже не совершала ритуальных действий, не взывала громогласно к духам, не впадала в транс, да и костюм ее был далек от обрядового шаманского наряда, но заговоры, использование целебного арсенала природы, элементы внушения – все это она брала на вооружение в своей лечебной практике. Не была она великой колдуньей, да и действия, описанные в книге, происходят в XIX веке, когда шаманизм, пройдя тысячелетнюю историю своего развития, потерял многое из своих традиционных форм.

«…Блики огней кружились на стенах кухни в дьявольской пляске. И тут посреди этого хаоса кухонная дверь отворилась, и фигура, закутанная в плащ, прошла мимо застывших в ужасе людей к окну. Это была женщина с морщинистым круглым лицом. Она взяла одно из полотенец и начала выжимать кровь.

– Что вы делаете? – Розалин Фицпатрик опомнилась от ужаса и шагнула к женщине. Но Колум, протянув руку, остановил ее. Он узнал колдунью, мудрую женщину, жившую возле башни.

Одно за другим женщина складывала полотенца, пока не закрыла дыру в окне. Потом она обернулась.

– Зажгите лампы, – сказала она. Голос ее был хриплый и резкий.

Женщина сняла свою мокрую черную накидку, расправила и положила рядом с первой. За ней последовала темно-серая с дырой на левом плече и красная – вся рваная.

– Вы не сделали, что я вам велела, – упрекнула она Колума. Потом подошла к кузнецу и толкнула его в бок.

– Убирайтесь!

Старуха опять взглянула на Колума. Он зажег лампу, другую, вскоре вся кухня была залита ровным светом.

– Спасибо, святой отец, – сказала она вежливо.

…На поясе вокруг ее талии была привязана дюжина мешочков, сделанных из разноцветных лоскутков. Женщина вынула из одного пузырек с темной жидкостью. Приподняв левой рукой голову Скарлетт, правой она влила содержимое пузырька ей в рот. Скарлетт облизнула губы. Колдунья довольно улыбнулась и опустила голову на подушку.

Скрипучим голосом она стала напевать мелодию. Если это вообще можно было назвать мелодией. Кривые сморщенные пальцы дотронулась до шеи Скарлетт, потом до ее лба, затем погладили веки. Старуха вытащила сложенный лист и положила на живот Скарлетт. Потом из другого мешочка она извлекла крошечную табакерку и положила ее рядом с листом. Колум и мисс Фицпатрик стояли неподвижно, словно статуи, но их глаза следили за каждым движением.

В развернутом листе оказался порошок. Женщина высыпала его на живот Скарлетт, пропустила концы под его коленями, обмотала им ножки стола и крепко завязала.

Маленькие глазки пронзили Фицпатрик, затем ее взгляд переместился на Колума.

– Она будет кричать, но боли не почувствует. Сейчас стойте и не шевелитесь, мне нужен ровный свет.

Прежде чем они успели что-либо ответить, она взяла тонкий острый нож, протерла его каким-то раствором и полоснула его по животу Скарлетт. От ее крика содрогнулись даже стены.

А колдунья уже держала в руках окровавленного ребенка. Она сплюнула на пол то, что было у нее под языком, а затем несколько раз дунула малышу в рот, и он зашевелился.

Колум отчаянно молился.

Уверенным движением она перевязала пуповину, и ребенок уже лежал на разложенных простынях, а женщина вернулась к Скарлетт.

– Поднесите свет поближе, – велела она.

Ее пальцы двигались удивительно проворно. Иногда при помощи ножа она удаляла комочки красной слизи и бросала прямо на пол.

Старуха влила в рот Скарлетт еще немного теплой жидкости, а на страшную рану побрызгала каким-то другим, светлым и прозрачным раствором.

Она постоянно мурлыкала себе под нос какую-то мелодию, пока зашивала рану.

– Заверните ее в простыни, тепло закутайте шерстяным одеялом, а я пока вымою ребенка, – сказала старуха и перерезала веревки, которыми была связана Скарлетт.

Когда Колум и мисс Фицпатрик закончили, женщина вернулась с ребенком, завернутым в мягкую белую пеленку.

– Это забыла акушерка, – сказала колдунья.

В ответ на ее слова малышка тихонько заурчала и открыла глаза. Они были удивительного небесно-голубого цвета, их обрамляли длинные черные ресницы…»