Шаманизм

Переходя из Америки в Азию, мы встречаем прежде всего почитание разных животных у камчадалов, которые, во избежание нападения на их лодки тюленей и китов во время промысла на них, уговаривают этих животных словами не наносить охотникам никакого вреда. Они очень уважают медведя и волка и никогда не называют их по имени[233]. Соседи камчадалов, гиляки, также опасаются медведя и считают его священным животным, наказывающим злых людей. В честь медведя у гиляков существует особое празднество[234]. Якуты особенно почитают белогубых жеребцов, в которых живет особый дух, хранитель улуса, посредник между людьми и небожителями. Как якуты, так и буряты причисляют к священным животным некоторых птиц и не употребляют их в пищу. «Один охотник, – говорит бурятская легенда, – разорил гнездо лебедя и принес детенышей его домой. Лебедь в отмщение за это сжег весь улус; он прилетел с горящей головней в клюве и бросил ее на крышу дома». Когда над юртою летит лебедь или орел, то эти шаманисты плещут вверх молоко или вино в жертву священной птице. Полевые черви считаются у бурят существами разумными; они разделяются на несколько царств, имеющих своих особых государей. Их цари вступают иногда между собою в войну, и тогда черви, чтобы нанести вред враждебному царству, вторгнувшись во владения неприятелей, подъедают хлебные корни[235]. Особенную рассудительность приписывают буряты ежу, с которым, по одному их сказанию, советовался даже сам отец неба. Во время шаманских празднеств буряты представляют в лицах различных духов, обитающих в животных. Тут являются онгоны: овечий, бычий, козлиный, ежовый и медвежий. Когда приходит последний онгон, то все сидят смирно, не шевелясь. Шаман подражает движениям медведя, ходит на четвереньках, обнюхивает сидящих, становится на ноги и хлопает руками: потом кто-нибудь бросает платок; медведь сердится, хватает первого встречного и кладет у порога, кусает и ревет, и ждет, пока тот не перестанет шевелиться. Потом кладет возле первого другого, третьего, так что образуется, наконец, целая куча. Все это вызывает смех и шутки[236]. У монголов, урянхайцев и дюрбютов с разными животными связаны поверья, указывающие на особое значение, которое им придают эти инородцы. Убивать много сурков приносит вред. Если заяц перебежит дорогу – это считается дурной приметой. Волк приносит счастье. Алтайцы считают за грех убивать журавлей, лебедей, ястребов, голубей и ласточек[237]. Енисейские остяки, хотя и христиане, продолжают чествовать медведя; они думают, что это не зверь, но особое существо, имеющее человеческой вид и одаренное божескою силою и мудростью, которая скрывается под звериною шкурой. Убив медведя, остяки имеют обычай устраивать в честь его пиршество, причем они поют, пляшут, пьют пиво и совершают разные обряды[238]. Вообще инородцы Северо-Западной Сибири стараются не оскорблять тени убитого медведя и никогда нарочно не ищут этого животного. При вносе медведя в жилище охотника женщины закрывают свои лица платками; они не достойны смотреть медведю в глаза и не могут целовать его в губы, как это делают мужчины. Череп убитого животного вешают куда-нибудь на близстоящее дерево в полной уверенности, что медведь, благодарный за все почести, которые ему были оказаны после смерти, будет приносить счастье всем присутствующим[239]. По поверьям вогулов манси, среди животных бывают чистые и нечистые. К первым относятся люли, род небольшой гагары, и змея, ко вторым – лягушка, ящерица и наук. Змею бить и есть нельзя, потому что в нее иногда входит бог; в нечистых животных входят злые духи, которые могут попасть в человека. Когда у ящериц отваливается хвост, то это служит указанием, что ее оставляет злой дух; увидать отпадение этой части тела опасно, и подобную ящерицу следует поскорее убить, что считается делом богоугодным. За убиение трех, а еще лучше семи бесхвостых ящериц прощается много грехов. Лебедь был когда-то человеком, по верованию вогулов, но потом он стал просить бога неба превратить его в птицу. Царем птиц прежде был сделан лебедь, а князем – орел, но затем на место первого был поставлен журавль, так как лебедь не умеет вовремя кричать: весною начинает очень рано, а осенью перестает очень поздно, отчего остальные птицы не знали времени отлета и прилета и часто погибали[240].