Шамбаров В. Антисоветчина, или Оборотни в Кремле

Но тут Хрущев проявил решительность. Было заранее получено одобрение от всех стран Варшавского Договора, а также Югославии и Китая, и в Венгрию двинулись войска. Восстание подавили быстро, хотя и с тяжелыми боями, с обеих сторон погибло 20 тыс. человек. А Запад на призывы мятежников о помощи не откликнулся. Ввязываться в войну за какую-то Венгрию он не собирался. Так и пусть ее подавляют. Пусть сохраняется память о “жертвах революции”, пусть нарастают русофобские настроения. Потом пригодится.

Раскол и разброд, вызванный антисталинской кампанией в социалистическом лагере, пошатнули авторитет Хрущева. А вдовакок он начал свои очередные реформы – по децентрализации народного хозяйства, силовому внедрения кукурузы, политике “броска вперед”. Это сплотило против него других партийных руководителей. Как писал Шепилов, “бессистемный поток самых невероятных, смешных, неграмотных инициатив и указаний Хрущева уже к весне 1957 года сделал для всех очевидным: Хрущева надо убирать, пока он не наломал дров”. И в июне, когда он отправился с визитом в Финляндию, президиум ЦК попытался его снять.

Кстати, проголосовали за это вполне законно, в рамках “партийной демократии”. Ан не тут-то было. На стороне первого секретаря остался Жуков. Пригрозил, что решению президиума не подчинится и обратится к армии, военными самолетами экстренно перебросил в Москву членов ЦК, чтобы вынести вопрос на пленум. А антисталинские “разоблачения” дали Хрущеву мощное оружие против своих конкурентов. На пленуме были вывалены материалы об участии в репрессиях его противников – Молотова, Маленкова, Кагановича. И их песенка была спета. Их вместе с несколькими сторонниками объявили “антипартийной группой”, поснимали с постов.

А вскоре и Жукову пришлось пожалеть о своей поддержке Хрущева. Никита Сергеевич начал опасаться слишком популярного маршала. Всего через четыре месяца после победы над “антипартийной группой”, когда министр обороны поехал за границу, Хрущев провел постановление “о культе личности Жукова и его склонности к авантюризму, открывающему путь к бонапартизму”. Маршал был уволен со всех должностей и отправлен в отставку. А в марте 1958 г. Никита Сергеевич отстранил и Булганина, и сам занял его место во главе правительства. Стал единовластным правителем.

Между прочим, даже и в процессах “десталинизации”, в расследованиях преступлений карательных органов, лица, так или иначе были причастные к кругам “оборотней”, как правило, не пострадали. Расстреливали деятелей типа Абакумова, казнили и сажали “людей Берии”. Но гонения совершенно не коснулись одного из главных палачей ГУЛАГа Н.А. Френкеля. Того самого дореволюционного миллионера и крупнейшего черноморского торговца, который потом вдруг переквалифицировался в чекисты. И вот он-то оказался абсолютно непотопляемым. Его арестовывали в 1920-х за какие-то махинации, отправили на Соловки, но быстро освободили и дали повышение. Взяли в 1937 г. И что бы вы думали? Кто-то прикрыл. Выпустили и опять повысили. И в 1950-х его кто-то выгородил. Никто его злодеяний не расследовал, он достойно завершил карьеру и доживал век заслуженным персональным пенсионером [168].

Или взять Андрея Свердлова – сына Якова Михайловича. Он служил в НКВД, пользовался особым покровительством Ягоды. Ведь был, ко всему прочему, его родственником. Андрея Яковлевича арестовывали и в 1935, и 1937 г. Но всякий раз отпускали, восстанавливали на службе. Отличался крайней жестокостью, лично пытал и истязал допрашиваемых. В 1951 г. снова арестовали. Обвинялся в участии в сионистском заговоре и связах с “Джойнт”. В обвинительном заключении говорилось: “…Совместно со своими единомышленниками занимался вредительством в чекистских органах… тайно хранил вражескую литературу и в значительном количестве огнестрельное оружие… Полностью признал себя виновным”. Но умер Сталин, и освободили. При Хрущеве на него поспались многочисленные обвинения уже не в сионизме – а в том, что был палачом. Однако все жалобы пострадавших в ЦК, КГБ и прокуратуру неизменно клались “под сукно”. Ни одной их них не был дан ход. И Андрей Свердлов на склоне лет тоже оставался достойным, заслуженным человеком, занимался научной работой, стал писателем…

Ну а небольшая кучка творческой интеллигенции, обласканная Хрущевым, хорошо оплачиваемая и умело направляемая теневыми советниками первого секретаря, продолжала громко славить “оттепель”. И Илья Эренбург, получая за это очередную Ленинскую премию, в своем выступлении поднял вдруг вопрос об “антисемитизме в СССР” – который, дескать, сохраняется даже после “десталинизации” [27]. Но такие кампании начинать было еще рано, развивать тему не позволили.

54. “ХРУЩЕВЩИНА”.