Шампанское было лишним

– А, Лариса. Эта да. Простая девка. Как-то зашла и говорит: «Что же ты в такой грязи живешь? Прямо как бомж. Давай хоть белье постельное возьму постирать».

– И?

– А чего его стирать? Белье как белье.

– Лариса часто заходила?

– Бывало. Жалостливая она. Поесть приносила. Выпивку. У Паши этого добра – вагон! «Я, – говорит, – передохну немного, пока он задремал».

– У соседа дом – три этажа. Почему же она к вам приходила отдыхать? – подозрительно спросил Снегин.

– Он не больно-то разрешает своим девкам по дому разгуливать. Жена может заметить, что без нее чужие ходят. Домработница, Галька, прибирается, конечно, после этих гулянок. Но за всем не уследишь. Поэтому Пашка девчонок дальше первого этажа не пускает. Это мне все Лариса рассказала.

– Значит, их двое было? – уточнил Снегин.

– Почему двое? Больше. Еще молоденькая совсем приезжала, блондиночка. Фигурка точеная.

«Неужто Алиса-Катя?» – насторожился Снегин. Он уже понял, что свидетелю надо показать фотографии консуматорш, которые пили с Копыловым. А Лариса – кто это? Про нее бы тоже не мешало узнать.

Но главное, что удалось выяснить Снегину: консуматорши приезжали к Танжерову на дачу, и у них была интимная связь. Другими словами, Паша-Тяж использовал служебное положение, чтобы заставить с ним спать зависимых от него сотрудниц бара.

Точно так же он мог принудить их участвовать и в ограблении. След со стоянки в аэропорту Домодедово явно вел сюда. А все номер, который свалился Снегину на голову! Может, и угнанная машина здесь? На участке Танжерова. Надо запросить ордер на обыск.

– Спасибо, Андрей Петрович, вы очень помогли следствию. – Снегин встал.

– Погоди… А что стряслось-то? Что Пашка натворил-то? Тю! Бандюга! Девка заяву накатала в полицию? Да?

– Да, Танжерова подозревают в харассменте.

Вид у Гнедого стал озадаченный. Такие слова не входили в его лексикон. Воспользовавшись замешательством свидетеля, Снегин поспешил удалиться.

На улице он задумался: что теперь делать?

Понедельник. По понедельникам Паша-Тяж не появляется в баре. Возможно, он сегодня здесь, на своей даче в Ждановском.

В октябре темнеет рано, и в окнах первого этажа Снегин заметил свет. Хозяин и в самом деле здесь. Хотя, возможно, это его домработница. Можно зайти, поговорить.

А как же самодеятельность? Снегин невольно потрогал синяк под глазом. В избе у Гнедого было темно, да и сам хозяин не в тех кондициях, чтобы задавать неудобные вопросы. Но идти в таком виде допрашивать Танжерова…

К тому же: какие основания? Показания соседа? Паша-Тяж калач тертый. Он без ордера и на порог не пустит. А если пошарить на его участке тайно? Танжеров наверняка пьяный. Можно поискать пропавшую машину.

Снегин уже хотел толкнуться в калитку: а вдруг не заперта? Но в спину засветили фары. Он вздрогнул и отошел. К Танжерову кто-то приехал. Огромный серебристый джип нахально утюжил колесами гравийку.

Пришлось прижаться к забору. Мысленно Снегин чертыхнулся. Водитель джипа понятия не имел о вежливости. Джип остановился напротив покосившейся калитки в соседском штакетнике, похожем на гнилые зубы. Из машины вывалилась необъятная женщина в белых джинсах, обтягивающих похожие на бревна ноги.

Скользнув по Снегину безразличным взглядом, женщина торопливо достала из кармана кислотного цвета куртки связку ключей и кинулась к воротам. Волосы женщины по цвету напоминали яичный желток и гармонировали разве что с ее яркой лимонной курткой. Вдобавок к этому маникюр на пальцах-сосисках тоже был пронзительно-желтый.

Это чудо природы мигом справилось с тяжелыми воротами и, оставив машину на улице, рвануло к дому. Снегин в распахнутые ворота с интересом наблюдал, как дама с такой же энергией штурмует входную дверь. Чрезмерная полнота помехой даме вовсе не являлась, двигалась она стремительно и напоминала шаровую молнию. Круглая, невыносимо яркая, литая, убийственная.

Дверь с грохотом отлетела. А желтоволосая дама молнией влетела в дом. Вскоре раздался ее зычный голос:

– Опять нажрался, сволочь?!

Снегин понял, что в доме все-таки Танжеров, а не его домработница. Но поговорить с ним нет никакой возможности, поскольку, очевидно, к Танжерову приехала жена. И Паша-Тяж ее не очень-то ждал.

Снегин испугался за женщину. Танжеров бывший боксер. Да еще и кличка: Тяж. Тяжеловес, значит. По словам соседа, пьяный Пашка – буйный. Может и побить. Ну куда она лезет, эта толстуха? Жить надоело, что ли?

«Только второго синяка мне не хватало», – приуныл Снегин, думая: не вмешаться ли? Он не мог допустить, чтобы в его присутствии избили женщину, путь даже такую малосимпатичную хамку.

Наконец заговорил мужчина:

– Маша, не начинай…

Дверь была распахнута, и Снегин все прекрасно слышал. Заодно пытался взглядом просканировать участок на предмет угнанной «Лады» цвета беж. А вдруг?

– Не начинай?! Ах ты…

Послышался грохот. В доме что-то падало, раздавался мат, отчаянные крики.

– Маша!

– Гад, скотина, бабник!!!

– А дети где? Почему ты одна?