Шампанское для аферистки

— Лиля, Юлию Караваеву убили вчера ночью. Застрелили. В вашей квартире, — произнес я и ждал, как она отреагирует.

— Этого не может быть! — неуверенно запротестовала она. — Кто мог это сделать? И почему ее привезли ко мне домой?

— Скорее всего, она сама приехала на Васильевский остров — искала вас. А убить ее могли люди Кастецкого, например. Получили информацию, что она знает, где партия героина, и…

— Ее пытали? — онемевшими губами спросила Лиля, понимая, что и ее ждет то же самое.

— Нет… — вспомнил я рассказ Нестеровой. — Просто застрелили.

И сам заметил нестыковки в своем предположении: Кастецкому точно не нужна была смерть Караваевой. Ему требовалось заставить ее говорить, а выстрел в голову через три минуты разговора с этим никак не вязался. Значит, Юлю застрелили люди Перегудова. Зачем? Ответ напрашивался сам собой: чтобы она не рассказала ничего кастетовским.

— Лиля, — обратился я к девушке, которую весть об убийстве Караваевой шокировала настолько, что она впала в ступор и на мой голос отреагировала не сразу. — Юля не упоминала, кому она собиралась продать героин?

— Нет, но, я думаю, она договорилась с заезжими, не с местными.

— Почему вы так думаете?

— Когда мы говорили, она обмолвилась, что покупатели уже в городе, значит, они не из Питера… — Лиля отвечала машинально, мысли ее были заняты совсем другим. Наконец она не выдержала: — Алексей, что мне делать? Всю жизнь здесь прятаться? Может, лучше пойти в полицию?

— Может и лучше… — пожал я плечами.

Если я все понял правильно, то покупателем героина у Караваевой был Перегудов. Но ссориться из-за этого с Кастецким ему не хотелось, потому свидетелей сделки — в первую очередь Юлю — он убрал. А Захарова почти ничего не знает, он и слежку за ее квартирой снял, да и из города, скорее всего, уже уехал: после того, что его ребята устроили в квартире на Четвертой линии, ему оставаться здесь не за чем. Значит, в Петербурге Лиле опасаться больше некого. Раз кастетовским она полностью доверяет.

Когда я поделился с ней своими соображениями, Лиля решилась:

— Завтра я вернусь в город.

— И остаток жизни будете бояться, что Перегудов вернется? Лиля, вы ведь можете защититься от него — вы журналистка, вам легко было бы распространить информацию о наркотиках. Перегудов ведь тоже на кого-то работает, эти люди наверняка не знают о его сделке и о том, что он едва не ввязался в войну с кастетовскими. Могут и приструнить его.

Лиля испугано подняла на меня черные глаза, я отвел взгляд. Я практически прямым текстом предлагал ей обнародовать историю с покупкой Перегудовым наркотиков. Чтобы Перегудова приструнили, мне нужно было не меньше Лили: я все еще боялся за Катю. Но о моей роли мало кто будет знать, а вот как это отразится на Лиле — неизвестно.

— Я вас поняла, я подумаю… — медленно произнесла она. Потом спросила: — Как Гриша?

— Ну… ему сейчас все-таки лучше, чем вам.

О Грише Аленкове я, конечно, помнил, но решил, что у Захаровой сейчас полно собственных проблем, чтобы вникать еще и в дела моего клиента.

— Ведь Гришу подозревают лишь потому, что он защищает меня, — продолжила Лиля. — Он не признается, зачем вернулся из командировки накануне смерти Даши, так?

— Так, но это не главное доказательство.

— А если я дам показания, что он был со мной, пока не уехал из города? Тем более что он и так был у меня дома — вместе с Дашей. Они ушли вместе, но я скажу, что Гриша через пятнадцать минут вернулся.

— Но это же неправда?

— А если сказать правду, то его посадят! Хотя он никого не убивал…

Я сдался.

— Тогда вам нужно будет досконально продумать, что вы скажете следователю. И стоять на этой версии, что бы ни случилось. Даже если следователь найдет в вашем рассказе нестыковки, даже если будет говорить, что Аленков утверждает обратное. Даже если вас пытать будут — вы должны стоять на своем! Иначе ваша ложь станет еще одним доказательством виновности Гриши.

— Я понимаю.

Я вырвал из записной книжки лист и написал на нем номер сотового телефона и имя:

— Позвоните по этому номеру завтра часов в десять. Нет, лучше в двенадцать. И убедите следователя приехать сюда, к вам, — она шевелила губами, проговаривая и пытаясь запомнить номер. — Правильно, а листок потом лучше уничтожить. И разумеется, меня здесь не было.

— Я понимаю, — еще раз сказала Лиля.

Наверное, у нее были очень веские причины так поступать.

— Да, а человек, который приходил от Кастецкого, не называл свое имя? — спросил я, уже собираясь уходить. — Или, может, телефон оставил?

— Он визитку оставил. Сейчас… — Лиля, недолго поискав в сумке, достала визитную карточку со знакомым логотипом:

— Здесь его телефон и имя — Березин Антон Александрович, — прочитала она.

Глава 9 Особенный клиент

На третий день пребывания в больнице Настя почувствовала, что зверски голодна. Ей захотелось не больничного пустого бульона или овсянки, а чего-нибудь по-настоящему вкусного, вроде пирожков или даже мороженого. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз ела мороженое, и не смогла.