Шампанское для аферистки

Настя тогда еще не кололась. И подругой для внучки мэра была, по маминым меркам, вполне подходящей — девочка из профессорской семьи. У профессора в тот момент возникли временные финансовые трудности, которые со временем переросли в хронические. Настькины родители развелись, из огромной квартиры в центре Москвы она с матерью переехала в Митино. Отец женился вторично и вроде бы вообще из столицы уехал. Мать тоже устроила личную жизнь, оставив квартиру в полное Настькино распоряжение. Как раз тогда в друзьях у нее появился бармен Кузя из «Скорпиона».

В довершение всего в день первого Настькиного экзамена умерла ее бабушка. Оксана помнила: подруга уверяла, что обязательно будет поступать на следующий год, но не сложилось.

Настька, одетая в спортивный костюм, по-турецки сидела на больничной койке и с аппетитом уплетала подозрительного вида чебурек, купленный, скорее всего, в местном буфете. На щеках играл легкий румянец, взгляд был вполне осмысленным, и Оксане даже показалось, что у подруги сегодня приподнятое настроение. Такого не было давно. О том, что находилась Настя все же в больнице, а не дома на диване, говорила лишь капельница рядом с койкой.

— Ты как? — неловко спросила Оксана, складывая на прикроватную тумбочку пакет с фруктами и не решаясь сесть.

— Нормально, — едва ее заметив, Настя насторожилась, даже перестала есть.

— Я тебе яблок принесла, апельсинов… — потеребила девушка ручку пакета.

— Спасибо.

Настька так явно показывала, что не рада ей, что Оксана разозлилась. Не хочет разговаривать — и черт с ней!

— Я вообще-то по делу, — уже уверенно продолжила девушка, — я у тебя в квартире оставила одну вещь. Ну в тот раз…

Оксана все-таки запнулась, а у Настьки отчего-то беспокойно начали бегать глаза.

— В общем, выпишут тебя, наверное, не скоро, а вещь мне нужна срочно. Дай мне, пожалуйста, ключи от квартиры.

— Туда Паша поехал, — выговорила Настя через силу. — Я отдала ключи ему.

— Зачем? — еле слышно переспросила девушка, еще не до конца осознавая, что натворила…

«Я же не хотела этого! Не хотела! Это глупость была, минутное помешательство!»

Оксана мчалась к Настькиной квартире. Несколько раз набирала номер Пашки, но его телефон был отключен, что заставляло еще больше нервничать. Оксана совершенно не помнила, где именно оставила злополучный сверток с гарнитуром, но знала, что пакет, в котором он лежал, обыкновенный. Совершенно неприметный. Один шанс на миллион, что Пашка, войдя в квартиру, захочет заглянуть в этот пакет. Но девушка все-таки волновалась.

На минуту она задумалась, чего боится больше — что Пашка возьмет гарнитур в руки, а эти сволочи из полиции обвинят его в краже, или что брат догадается, что она хотела его подставить, и расскажет обо всем родителям.

«Надо уговорить его молчать! Главное успеть до приезда полиции…»

Во дворе Настиного дома было тихо. Оксана оставила машину в соседнем дворе, внимательно оглядела окрестности и, не заметив ничего подозрительного, вошла в парадную. Здесь тоже было тихо, дверь нужной квартиры заперта. Собравшись с силами, Оксана вдавила кнопку звонка — тишина.

Только тут она расслабленно выдохнула. Выходит, она мчалась так быстро, что успела сюда не только до приезда полиции, но и до Пашкиного визита. Осталось только дождаться брата во дворе, пообещать, что привезет вещи Настьке сама, и забрать у него ключ.

Раздался телефонный звонок — это была мама:

— Дочь, ты где?

— В городе, — бодро ответила девушка.

— Срочно приезжай. На звонки с незнакомых номеров не отвечай, если на улице подойдут — хоть с удостоверениями, хоть без — отвечай, что без адвоката слова не скажешь. И тут же мне перезвони. Поняла?

— Мама, что случилось? — еле выдавила вопрос перепуганная Оксана.

— А ты не догадываешься что? — звенящим голосом спросила мама. — Павла в полицию забрали!

Санкт-Петербург

Добрался домой я в четвертом часу ночи, предварительно вернув машину Стасу и забрав от метро свою. Горе-преследователи в «восьмерке», рассудив, видимо, что когда-нибудь я домой все же вернусь, ждали меня у парадной. Они даже не спали и не потрудились потушить свет в салоне — один курил, второй разгадывал кроссворд. Я, проходя мимо их машины, приветливо махнул рукой — чтоб не беспокоились — и вошел в парадную. Я старался казаться беззаботным и неунывающим, хотя настроение было такое, что хоть вой. Из-за Антона, конечно. Вспомнил я, как он выведывал у меня информацию о Лиле и как советовал выманить ее, наверняка попыток не оставит. Что мне со всем этим делать, я не знал.

Открыв дверь квартиры и увидев, что включен свет, я вспомнил о Кате. Она все еще была здесь и не спала. Мне бы радоваться: разве не этого я ждал с той самой минуты, как она приехала в Питер? Однако самой первой моей мыслью было малодушно сбежать из квартиры, лишь бы оттянуть хоть на время допрос на тему, не с вражескими ли агентами у меня была встреча. И еще больше мне не хотелось врать, что не с вражескими.