Шампанское для аферистки

— Конечно, всех агентов начали трясти, но так и не узнали ничего конкретного. Хотя просочилась информация, что накануне перестрелки в Старогорск приезжала какая-то иногородняя команда для решения денежных вопросов. Не ясно, откуда приезжали и к кому, но уехали они отсюда ранехонько утром седьмого.

— Ага, как раз после того, как брэндовцев положили, так и уехали, — снова перебил Федин.

— Я бы не стал делать таких заявлений, — исподлобья глянул на него начальник и дипломатично добавил: — Но одна из основных версий — эти приезжие замешаны в перестрелке.

Во втором часу ночи все были размещены по комнатам, а еще через полчаса дом погрузился в тишину. Катя некоторое время лежала в темноте с открытыми глазами и горящей от несвязных мыслей головой. Потом пробовала читать книгу и, наконец поняв, что уснуть не сможет, снова оделась и спустилась в летнюю кухню — мыть гору жирной посуды, оставленной на утро. Ходу мыслей это не мешало совсем, и вскоре Катя уже вернулась в Петербург, в квартиру Лили Захаровой, и в сотый раз попыталась ответить на вопрос, нужно ли было предоставить Леше самому разбираться с Перегудовым.

До сегодняшнего утра она не сомневалась, что поступила правильно, а теперь?.. Получается, что подставила и себя, и его, наверное, тоже. Было неспокойно за Алексея, терзали недобрые предчувствия, и мучительно хотелось с ним поговорить. Останавливало только желание быть последовательной: она ведь сама запретила ему звонить.

Сейчас Катя даже не была уверена, что Аленков действительно виновен. Ей просто очень хотелось, чтобы это было так…

Скрипнула дверь, в кухню осторожно вошел Максим.

— Не спится? — негромко спросил он, доставая сигареты. — Мне тоже… Пойдем, что ли, покурим?

— Пойдем, — Катя даже обрадовалась возможности поделиться своими бедами. Она наскоро убрала тарелки, накинула палантин на плечи и следом за Максимом вышла во двор.

Ночь была по-осеннему холодной, ясной и тихой, как бывает только за городом. Надоедливые комары уже не кружили, так что находиться на воздухе было на редкость приятно. Катя с Максимом сели на верхние ступеньки крыльца и некоторое время молча слушали, как в отдалении стучит колесами поезд. Мастиф Бетси настороженно подняла голову на звук шагов, но, распознав своих, снова затихла.

— Хорошо здесь, — вздохнул Федин.

— Хорошо… Тихо только уж очень. Что нового по ограблению Фарафоновых?

Максим сморщился:

— Ну его к черту, это ограбление… Тут такие дела пошли, что Фарафоновы уже никому не интересны. Да они и сами не рады, что обратились в полицию, вот-вот заберут заявление.

— Значит, ничего нового не появилась, — констатировала Астафьева. И, помолчав, добавила: — Ты знаешь, в Питере решили, что Аленков к смерти жены отношения не имеет. С него сняли все обвинения и уже выпустили из СИЗО. А раз так, то и в нашем ограблении его подозревать нет оснований.

Максим хмыкнул:

— Ну не знаю, как там со смертью жены, а к ограблению он имеет самое прямое отношение. Его опознала Настя Волчек как любовника ее подруги Фарафоновой.

Катя уставилась на него удивленно:

— А сама Фарафонова что говорит?

— А Фарафонова в отказ: «Первый раз в жизни его вижу, мой Грег совсем не такой».

Снова замолчали, слушая мчащийся поезд. Катя лихорадочно думала, почему Максим, обладая такими сведениями, ничего не делает. Должно быть, есть веские причины.

— И что с Настей — ей можно верить? Она ведь наркоманка, и вообще…

Максим скривился:

— Ну и что, что наркоманка? Наркоманы не люди, что ли? Да у этой наркоманки голова соображает лучше, чем у некоторых наших начальников из УВД… Она школу, хочешь знать, с золотой медалью окончила. Жизнь, Кать, такие фортели иной раз выдает, что диву даешься.

— Так ты уверен, что Аленков — организатор кражи?

— На сто пятьдесят процентов!

Катя улыбнулась: громкие заявления Максим делать любил, водился за ним такой грех. Сама же она, к своему удивлению, именно сейчас подумала: а что, если Леша Никитин был прав и Аленков — безобидный профессор, по недоразумению попавший в их поле зрения.

— Раз ты так уверен, почему не задерживаете? Меня ждете?

— Настька под протокол ничего говорить не хочет. Может, ей подружка успела мозги прополоскать. Оксана эта… пугануть бы ее еще раз…

Произнеся это, Федин вопросительно посмотрел на Катю, ожидая ее согласия, но та только поморщилась. Конечно, Максим имел в виду тот случай в «Скорпионе», когда они вдвоем якобы собрались составлять протокол на Оксану Фарафонову за хранение кокаина. Та история была блефом от начала и до конца: у Астафьевой на тот момент не было никаких полномочий задерживать кого-то. Не говоря уже о том, что те жалкие полграмма даже на статью за хранение никак не тянули.

— На меня не рассчитывай — я в этом больше не участвую, — твердо сказала она. — Я до сих пор боюсь, что мы тут с тобой разговариваем, а в областной прокуратуре на нас уже докладная лежит, что мы, пользуясь служебным положением, занимались шантажом.

— Да ладно, Катька, — Максим сам поежился, — подумаешь, докладная… Что они нам сделают? Не расстреляют ведь. У нас мораторий.

Глава 11 Грег