Шампанское по воскресеньям

Уловив вопросительную интонацию в далёком голосе Юрия Львовича, я своевременно и энергично пожал плечами; прежний опыт научил меня, что этого вполне достаточно, чтобы убедить шефа, что я не отвлекся от темы лекции и слушаю его.

– …Ницше успокоил себя в конце жизни лишь тем, что применительно к человеку придумал избирательный характер Вечного возвращения, и тем самым подкрепил идею сверхчеловека… Что это как не подпорки?.. Цельная серьёзная теория не может строиться на подпорках… На этом и разрушилась его идея… Сам посуди, что значит избирательный характер Вечного возвращения?

От этого нешуточного вопроса я даже вздрогнул и полностью открыл глаза, но, к счастью, вопрос оказался риторическим.

– Но это мои дилетантские умозаключения, вульгарная трактовка, не более того, – самокритично признался шеф.

«Не сомневаюсь», – едва не вырвалось у меня.

– Для нас с тобой важно то, что повторения низкого и маленького избежать не удаётся, оно – это низкое – вечно даёт о себе знать. Если бы не давало, у нас с тобой не было бы работы.

Я понял, что лекция окончена, и можно расправить плечи и сесть прямо, тем более что спина затекла от позы, в которой я полчаса покорно внимал Юрию Львовичу.

– Пусть продолжает давать, – поучаствовал я в концовке лекции.

Глаза Юрия Львовича светились радостными огоньками, он будто обрёл в результате своих рассуждений так недостающее ему знание. Следствием этого обретения стало его неожиданное задание.

– В ближайшее время… сегодня же, – поправил себя шеф, – тебе предстоит добыть для меня очень важную информацию.

Я почувствовал опасность в том, как легко и поспешно шеф перешёл от счастливо посетившего его озарения к конкретным практическим действиям.

– Может быть, имеет смысл дождаться новостей от Жабина? – с надеждой спросил я. – И вы, кстати, давно не заглядывали в почту. Возможно, благодаря новой информации вы захотите существенно скорректировать ваши планы в отношении меня?

Моё предложение было настолько разумным, что шеф не решился со мной спорить.

– Ты прав, сначала надо проверить почту.

Он надел очки, поднял крышку ноутбука и задвигал мышкой по полированной поверхности бюро; работать без мышки он не мог: перемещение курсора в нужную позицию экрана с помощью подушечки пальца занимало у него не меньше минуты. Завершив необходимые манипуляции, он с воодушевлением сообщил:

– Есть фотографии.

И после строго добавил:

– Пересылаю тебе и прошу исследовать со всей тщательностью.

– О тщательности можно было не напоминать, – огрызнулся я.

Шеф хотел возразить, но у него зазвонил телефон.

– Добрый день!.. В гараже?.. Совсем ничего?.. В печке?! Ошибки быть не может?.. В высшей степени полезная… Да, непременно… До свидания.

Я слушал разговор шефа, сгорая от любопытства.

– В гараже у Александра обнаружили тёткин телефон. В телефоне не нашли ничего, заслуживающего внимания, но сам факт!

Александр продолжал преподносить нам сюрпризы.

– Как он объяснил эту находку? – спросил я.

– Незатейливо: взял на память, когда был в коттедже.

– Юрий Львович, помните, вы сказали, что тот, кто взял телефон во второй день после убийства, Ревун не убивал? Значит, Александр не убивал свою тётку?

– Не убивал, если Ветрова на самом деле видела телефон в кухне. Но я не нахожу никаких причин, которые вынудили бы её лгать.

– А что там с печкой?

– Помимо обгоревшей наволочки криминалисты обнаружили крохотный кусочек чудом не сгоревшей хлопчатобумажной ткани.

– Они смогли объяснить его происхождение?

– Нет. Но у меня только что появилось предположение, в связи с которым ещё раз прошу тебя: исследуй фотографии с особой тщательностью.

Я приступил к работе.

Труп Лескова лежал на полу навзничь, руки были разбросаны в стороны, кривые ноги сведены вместе. Вокруг затылка разлилась лужа крови, глаза были закрыты. Больше всего меня интересовало лицо, коим я и занялся, рассматривая его при максимальном увеличении сантиметр за сантиметром.

Шеф мучился от неизвестности, но некоторое время мне не мешал: гулял по кабинету и периодически останавливался у окна, разглядывая заснеженный двор. Но терпение его быстро иссякло.

– Ну что там? Что так долго? Скажи хотя бы – футболка на груди у него в крови?

Вопрос Юрия Львовича меня немало удивил.

– А как же? Кровотечение из носа и из рассечённой губы, – ответил я, продолжая рассматривать лицо, но вопрос шефа сделал своё дело и я оторвался от экрана: – Юрий Львович, вы думали…

– Рассчитывал на это, – с сожалением сказал шеф.

Я вновь сфокусировался на футболке.

– Ничем не могу помочь, футболка испачкана кровью естественным образом… Хотя! – вдруг дошло до меня – она не может быть такой после драки. Рукава… и на животе тоже… она даже не мятая, как после глажки… А ведь Лесков был крепким мужчиной, я думаю, он оказывал сопротивление.

– Ну вот, совсем другое дело, – обрадовался Юрий Львович, сел в кресло и съехал под бюро. – Что ещё?

– Не отвлекайте меня.

Вскоре я закончил и победно посмотрел на шефа.