Шампавер. Безнравственные рассказы

– Я пришел просить вас, хотя это и очень большая нескромность с моей стороны…, вы ведь меня совсем не знаете…, впрочем, я готов уплатить все издержки и расходы…

– Объяснитесь же наконец.

– Я собирался смиренно просить вас, я был бы очень тронут вашей снисходительностью, если бы вы могли оказать мне честь в виде дружеского одолжения гильотинировать меня.

– То есть как это?

– Если бы вы знали, как мне хочется, чтобы вы меня гильотинировали!

– Вы что-то уж очень далеко зашли со своими шутками; вы что же, молодой человек, решили оскорбить меня в моем собственном доме?

– Я далек, очень далек от этой мысли; пожалуйста, выслушайте меня; дело, по которому я пришел к вам, важное и серьезное.

– Если бы я не боялся оказаться невежливым, то я сказал бы вам прямо, что вы, как видно, сошли с ума.

– Так могло бы многим показаться, сударь. Клянусь всеми вашими эзофаготомиями,[310] что я в твердом уме; просто услуга, о которой я вас прошу, не в наших обычаях, то есть не в обычаях толпы, а всякий, кто не поступает в точности так же, как толпа, считается сумасшедшим.

– Вижу, что вы человек порядочный. Хочется верить, что у вас действительно не было ни малейшего намерения меня обидеть или напомнить мне о моей злосчастной профессии, которую я успел уже позабыть. Должно быть, вы в здравом уме.

– Вы отдаете мне должное.

– Может, вы художник? Судя по вашему костюму…

– Да, пожалуй, но вы-то ведь тоже художник, мы с вами в некотором роде собратья: мои занятия во многих отношениях напоминают ваши; как и вы, я тоже хирург, но вы – мой учитель по части ампутаций; мои операции менее торжественны и менее верны, чем ваши, именно это и привело меня к вам.

– Вы делаете мне честь.

– Нет, что вы, от меня до вас, как от пряслица до прядильни: я ведь действую вручную, а вы, сударь, крупный промышленник, вы производите ампутации механическим способом.

– Вы делаете мне честь. Только чем же все-таки я могу вам служить?

– Я хотел бы, как я уже имел дерзость сказать вам, чтобы вы меня гильотинировали.

– Будем, наконец, говорить серьезно, не возвращайтесь к этому больше, это скверная издевка!

– Покорнейше прошу поверить, что это единственная весьма важная причина моего посещения.

– Ну и оригинал!

– Без лишних слов, вот как обстоит дело. Давно уже мне хотелось оборвать эту жизнь, я устал от нее, она мне надоела; я, правда, еще поддавался надеждам, откладывал все со дня на день; и вот наконец вы видите жалкого раба, обремененного людскими печалями, который падает под тяжестью своей ноши и пришел, чтобы скинуть ее с плеч.

– Вы так рано устали от жизни? Как это могло случиться, друг мой?

– Мы вольны распорядиться нашей жизнью. Ее можно переносить на известных условиях, например когда человек счастлив, и можно же, конечно, с полным правом оборвать ее, если она приносит одни страдания; мне навязали жизнь без моего согласия, как мне навязали крещение; от крещения я отрекся, а сегодня пришел требовать обратно небытие.

– Вы что, человек одинокий, у вас нет никого родных?

– Родных слишком много.

– У вас нет денег?

– Я не из тех, кто поклоняется золотому тельцу.

– Но разве нет у вас хоть капельки любви к науке?

– В науке все лживо, это одна тщета.

– У вас нет никакой привязанности, нет подруги?

– И то и другое я потерял навсегда.

– В двадцать лет потерять любовь нельзя, а потеря подруги, хоть она и велика, все-таки возместима.

– Я пресытился жизнью.

– Глаза у вас блестят, а сердце бьется – значит, это не так.

– Я все увидел в истинном свете.

– Даже любовь?

– Любовь! Но что такое любовь? Ее опоэтизировали на радость дуракам. Грубая, периодически повторяющаяся потребность, вопиющий закон природы, вечной природы, воспроизводящей и размножающей, животное влечение, плотское скрещение полов, спазм! И ничего более! Страсть, нежность, честь, чувство – все сводится к этому.

– Какие отвратительные слова!

– Вчера еще я так не говорил; вчера я был еще обольщен обманом, но со вчерашнего дня не одна повязка упала с моих глаз; никто не был так чувствителен, как я. Чем возвышенней и прекраснее сны, тем мучительней и пошлее пробуждение. Вчера я был нежен, сегодня я стал свиреп. Всеми силами моей души я полюбил женщину. Я поверил, что и она любит меня, а она меня разыгрывала. Я считал ее искренней, она оказалась низкой и подлой! Я верил, что она простодушна, невинна, чиста, а она оказалась продажной! О ужас! А ведь единственным, что меня удерживало в этом мире, была любовь, любовь к этой женщине!