Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

Он сожалел лишь о том, что не успел открыть его раньше. Девятнадцать тридцать шесть оказались годом, когда многие мировые светила решили посетить Шанхай. И хотя его радовало, что лучшие из них расписывались в регистрационной книге Cathay, он также был раздосадован тем, что ночные заведения отеля не могли вместить большую толпу: ночной клуб Tower был крошечным, а бальный зал уже начал выглядеть устаревшим. Когда в город приезжали знаменитости, он предпочитал развлекать их в более современном клубе - в идеале в том, который принадлежал ему самому.

Предыдущую зиму сэр Виктор провел вдали от Шанхая. Его полугодовое пребывание в Индии было скучным, если не считать того утра, когда грузный Ага-хан, празднуя свой золотой юбилей, сам взвесился на гигантских весах на публичной площади и пожертвовал эквивалентную сумму в золоте на благотворительность. ("Вы никогда в жизни не видели такого скопления людей", - писал он принцессе Оттобони, вдове своего брата Гектора. "Он весил всего 16 000 фунтов стерлингов, что меня весьма удивило".) В Бомбее он заметил, что "Тадж-Махал", самый роскошный отель на субконтиненте, привел в порядок свои общественные помещения и открыл кабаре; его владелец, сэр Навроджи Саклатвала, явно был впечатлен его недавним пребыванием в "Cathay". Самый печальный момент наступил на Рождество в Калькутте, когда он был вынужден сдать свою любимую породистую лошадь Звезду Италии, обладательницу трех Кубков вице-короля.

В марте 1936 года, когда он вернулся в Шанхай, Микки Хан встретила его на пристани. За ужином, помимо жалоб на последние бесчинства Бернардины Шольд-Фриц и просьб дать совет, как уклониться от налогов, она увлекла его рассказами о Чарли Чаплине и Полетт Годдард. Во время своего дальневосточного турне пара сделала Шанхай одним из пунктов назначения. На пресс-конференции в люксе "Катей" Чаплин отрицал, что в его последнем фильме "Современные времена", который некоторые рассматривали как критику бесчеловечного темпа современной жизни, есть что-то большевистское. Микки, знавший все голливудские сплетни, сказал, что Чаплин познакомился со своей невестой, когда она была артисткой хора в фильме Басби Беркли. ("Микки говорит, что Чаплину нравятся молодые девушки, - записал сэр Виктор в своем дневнике, - и он живет с Полетт Годдард, потому что она хоть и не молода, но ребячлива"). Играя перед своими китайскими поклонниками, которые знали его как "Чо Пьех-лин", Чаплин восхвалял красоту местных женщин и был учтив с Баттерфляй Ву, звездой шанхайских ток-шоу, с которой он был представлен на чайном приеме, организованном Бернардиной.

Сэр Виктор встретился с Чаплиным и Годдардом во время их второго визита в Шанхай, после того как они совершили турне по Индокитаю, Бали, Яве и Кантону на зафрахтованной яхте. В ночном клубе "Тауэр" Чаплин рассказал ему о своем желании снять в Китае фильм о белой русской графине, вынужденной зарабатывать на жизнь танцовщицей в такси; он уже написал 8 000 слов сценария. По слухам, они с Годдардом поженились на тихой церемонии в Кантоне.

Поздней весной того же года сэру Виктору представилась возможность поближе познакомиться с Чаплинами, когда они сидели за одним столом на борту судна SS President Coolidge, направлявшегося в Сан-Франциско. На маскарадном вечере, устроенном в честь Дня меридиана, когда корабль перешел в западное полушарие, было особенно весело. Все немного подтянулись: в бальном зале было несколько Гуггенхаймов, и кинорежиссер Уолтер Ланг присоединился к ним за столом, который вскоре был залит шампанским.

Чаплин познакомил сэра Виктора со знакомым Бернардины, экстравагантным французом по имени Жан Кокто. Он путешествовал с обходительным марокканцем, представившимся Марселем Хиллом. На ломаном английском Кокто объяснил, что он и его спутник поспорили с французской газетой, что смогут пойти по стопам Филеаса Фогга из Жюля Верна и обогнуть земной шар - без использования самолетов, воздушных шаров или цеппелинов - за восемьдесят дней.

В частном порядке Чаплин признался сэру Виктору, что Кокто заметил его имя в списке пассажиров корабля, на котором он плыл из Гонконга, и с тех пор не переставал издеваться над ним. Когда они стояли в очереди для предъявления паспортов, сэр Виктор не преминул сказать болтливому поэту с минимальным рычанием в голосе: "Кажется, вы пишете о нас очень забавные вещи". Он надеялся, что в его тоне прозвучало предупреждение. В конце концов, человек, пишущий пустяки о своих повелителях, мог рассчитывать на исключение из их общества.