Shanghai grand: forbidden love and international intrigue in a doomed world

В Шанхае Микки общалась с мультимиллионерами, каждую неделю шила на заказ новые юбки и костюмы, а выходные проводила на скачках и в яхт-клубе. У нее даже был слуга - темпераментный повар, который славился непонятным деликатесом из толченого сахара, - как и в Сент-Луисе, когда она была еще девочкой. Его зарплата составляла эквивалент 5 долларов в месяц, в то время как американские фабричные рабочие получали 5 и 15 долларов в день.

"Чего я тогда не знала", - напишет Микки о своем первом годе в Шанхае,

было то, что вся эта головокружительная конструкция покоилась на рисе. Рис в 1935 году был настолько дешев, что для нас, кавказцев, он ничего не стоил. У китайцев было другое представление об этом, но я говорю о нас, невеждах. Дешевый рис означает дешевую рабочую силу. Дешевая рабочая сила в таком огромном городе, как Шанхай, означает дешевое производство: мебель, домашняя утварь, одежда и зеленая штукатурка. В спокойном неведении я сидел на вершине кучи недокормленных кули. Я не влезал в долги, наоборот, жил легко, по средствам.

Микки не сразу догадалась об истинном источнике процветания Шанхая. И уже совсем скоро она будет предоставлять убежище и материальную поддержку партизанам и окажется по ту сторону войны цивилизаций, которая вот-вот захлестнет Дальний Восток.

Однако на данный момент Микки не видела никаких причин покидать Шанхай. Она прекрасно проводила время и жила как королева.

В 1935 году, после обвала цен на серебро, националистическое правительство отменило серебряный стандарт и ограничило эмиссию валюты четырьмя крупными банками, контролируемыми правительством. В середине тридцатых годов за 1 доллар США покупали три новых китайских доллара.

После 1949 года в Шанхае не выдавались новые лицензии на рикшу; последний рикша был отправлен в Шанхайский музей в 1956 году.

На месте комплекса шикумен с тех пор стоит роскошный торговый центр. Бывшая резиденция Мао, сохранившаяся как музей, находится рядом со стейк-хаусом пятизвездочного отеля Shangri-la.

Часть 4.

"Это был очаровательный старый Содом и Гоморра, пока он существовал!"

13: Шанхай, 3 ноября 1936 года

 

Сэр Виктор положил говорящую трубку на заднее сиденье лимузина и велел шоферу ехать на запад по Нанкин-роуд. После утренней работы в кабинете Э. Д. Сассуна на третьем этаже Сассун-хауса и долгого обеда с Нанки он был настроен на веселье. После обеда ему предстояло больше удовольствия, чем дела.

После почти десятилетнего строительства все элементы Шанхая, о котором он мечтал, - города, одновременно являющегося убежищем для него самого и маяком для лучших и самых ярких людей мира, - встали на свои места. Дом Сассуна вновь поднялся из грязи Бунда, на этот раз с частным пентхаусом, где он мог бы отдохнуть. Своими роскошными небоскребами он привнес элегантность в город кирпичных рядов. Его владения недвижимостью - от борделей в Хонгкью, пивоварни U.B. на Гордон-роуд и еврейской школы на Сеймур-роуд до собственного особняка в тюдоровском стиле рядом с аэродромом - были настолько обширны, что он потерял счет своим владениям. Еще через два дня один из его самых заветных проектов будет завершен.

Шофер, ехавший с подчеркнутой поспешностью, подобающей статусу его работодателя, проносился через перекрестки, подгоняемый полицейскими-сикхами, которые заметили номерной знак "EVE 1". Машина проскользнула мимо свадебных шпилей светских храмов шанхайской торговли - китайских универмагов Wing On, Sincere, Sun Sun и - самого грандиозного из них - нового Sun, все еще строящегося на углу Нанкинской и Тибетской дорог. Они раскинулись на целые городские кварталы, которые раньше занимали ломбарды и опиумные притоны - земля, которая когда-то находилась в руках Сайласа Хардуна. Сэр Виктор был рад, что успел прибрать к рукам самые ценные из этих владений, но Винг Он был ему не по зубам: в Кантоно-австралийской семье, основавшей магазин, до сих пор арендует его по непомерно высокой цене у одного из приемных сыновей Хардуна.

Сэр Виктор как-то незаметно посетил крышу, на которой располагался прогулочный сад, очень любимый китайцами. Зрелище было впечатляющим. Симпатичные шанхайские девушки с волосами, украшенными цветами, сосали арбузные семечки и закусывали сушеными утиными желудками, а родители водили своих детей между катаниями на пони, демонстрацией искусства жонглера и пением раскрашенных оперных певиц. Крыша Wing On напоминала Брайтонский пирс в середине летних выходных: веселое время для простого народа, но вряд ли его чашка чая. Атмосфера в его собственном саду развлечений, расположенном чуть дальше по дороге, была бы более разреженной.