Шанс для злодейки

Я отодвинула белоснежный тюль, рельефное кружево щекотнуло кончики пальцев. Со стороны прудов наползала стена непроницаемо-серых облаков. Они приковали внимание так, словно в туманной пелене скрывались полчища ядовитых скорпионов. Вот-вот дойдут до нас и осыпятся на головы смертоносным дождём.

Через девять дней разожгут костры в честь весны. Через девять дней кортеж принцессы Самиры остановится у моста через Тадену, а по другую его сторону — регеланская делегация, во главе с самим королём.

Сердце сжала ледяная рука. Я сморщилась и потёрла над грудью, дожидаясь, пока схлынет острый спазм.

Я должна быть там. Я должна быть там, иначе случится непоправимое.

***

Костяшки пальцев саднили, отбитые о дерево.

— С каких это пор вы стучите? — спросил мессир Вальде, не отрываясь от занятия: очинки перьев, которой почему-то любил заниматься сам. Подумать только, к его услугам сотни людей, а он тратит силы на такую мелочь.

Я невольно искала в нём перемены. Может, улыбнётся мне с потаённым смыслом? Позовёт сесть рядом? Подойдёт сам?

Как будто иду в темноте, ощупывая стены. Но те совершенно гладкие, никаких рычагов, что включают свет и делают всё понятным.

Мессир был похож на себя обычного. То есть немного вальяжного, ироничного, уверенного и скупого на проявление эмоций. Его прозвали змеем за пугающий взгляд и холодность, а мне он больше напоминал кота: всегда себе на уме.

А ещё он никогда не спрашивал, зачем я пришла, даже если мы не договаривались о встрече, или он был занят. Хотелось думать, что причина для него менее важна, чем сам факт моего присутствия.

«Разогналась, — укорил внутренний скептик, — летишь впереди паровоза. Смотри, как бы потом не слететь на обочину».

Я не стала садиться, остановилась перед его столом, как будто собралась отчитываться.

— Когда отправляется свадебное посольство?

— Если обойдётся без неожиданностей, то через три дня. — Маг полюбовался пером и отложил в сторону, взялся за следующее. Я зачарованно смотрела на руки, испытывая просто неприличное желание положить их на себя.

Кольца на длинных красивых пальцах смотрелись изумительно. Одно из них, ободок из серебряных виноградных листьев с крупным фиолетовым аметистом, привлекало внимание неестественной чистотой камня.

Чтобы поддерживать моё существование, маг должен тратить целую прорву сил. Я уже знала, что такого рода манипуляции невозможны без аккумулирующих предметов — амулетов и артефактов. Быть может, именно это кольцо сохраняет мне жизнь. Думать об этом было не слишком приятно — слишком хрупким ощущалось существование.

— Я должна ехать с вами. Нет, — поправилась я, — не должна, а поеду. Я поеду с вами.

Теперь-то лорд Вальде оторвался от перьев.

Он поднял на меня взгляд и с подозрением сощурился:

— С чего бы такая прыть?

— Предчувствия говорят, что…

— Ах, предчувствия.

Маг вытянул ноги под столом и скрестил руки на груди. Недобрая ухмылка тронула уголок губ, на которые я не могла смотреть без мысли, что касалась их несколько вечеров тому назад.

Но выражение лица мне его совсем не нравилось. Мессир Вальде склонил голову набок, разглядывая меня так, словно впервые видит. Настороженный цепкий взгляд крошечными коготками царапал кожу.

— Хорошая вещь — предчувствия. Под них можно замаскировать любой мотив, а главное, никто другой не проверит, существуют ли они на самом деле, — сказал он, раздувая тонкие ноздри.

— Что? — Я в растерянности нахмурилась. — Вы сомневаетесь, что я говорю правду?..

— Вы уже и раньше давали понять, что неравнодушны к принцу. Пытались сорвать его помолвку, — жёстко сказал он, буравя меня испытующим взглядом, от которого некуда было деться. — Весь дворец судачит о том, что Эдельгар присылает вам драгоценности чаще, чем королю шлют прошения о помиловании. Никто и секунды не сомневается, что вы станете его фавориткой, но я знаю вас достаточно хорошо, чтобы предполагать — быть любовницей вас не устроит. Так почему бы не расстроить свадьбу в последний момент, верно? Тем более, раз есть такая замечательно удобная вещь, как предчувствие.

Брошенные им слова били тяжелее пущенных из пращи камней.

Какая нелепость! И тем не менее, все они были правдивы, оттого попадали точно в цель.

Все, кроме предположения, что я стану ему лгать. Я ведь никогда не…

Глаза расширились от внезапного осознания. Нет, это не ложь, но одну важную вещь от мессира я утаила. Приберегла на случай, если захочу вести свою игру. Независимо от него. В тайне от него. Чтобы чувствовать себя если не шахматисткой, то уж хотя бы ладьёй на чёрно-белом клетчатом поле.

Я провела ладонью по столу — ни пылинки, — собираясь с духом. Голос зазвучал глуховато, но твёрдо: