Шанс для злодейки

Словно в доказательство того, что он слушал меня очень внимательно, мессир больше не позволял себе никаких вольностей, ни жестом, ни взглядом. «Я могу это выдержать», — говорил весь его вид, отстранённый и собранный. Мы отзеркаливали друг друга. Всё это смахивало на игру, правил которой никто не знает, как и конечной цели.

Если бы я не видела его иным, то даже поверила бы. Воспоминания об этом под запретом, убраны в самый дальний ящик и закрыты на ключ. Всё в нём: сожаления, горечь, злая глухая тоска и томление сердца, которому не объяснить, что любовь недоступна. Остальные чувства тоже притупились, как будто я нацепила на себя звуконепроницаемый скафандр.

Не знаю, правда ли причина была в этом, но дело внезапно сдвинулось с мёртвой точки. Тишина в голове дала почувствовать, что сила — не просто случайный посетитель, который налакался вдрызг, и никто не знает, каким будет его следующее действие. Больше похоже на океан: нужно поймать момент прилива и пустить волну по заранее вырытым руслам.

Я закрывала глаза, растворялась в непроницаемой пустоте и ощущала свёрнутое комом тепло в средостении. Ему не терпелось выйти наружу. Магия искрилась и пенилась, как поток шампанского, стоило пустить её в ход. Я представляла, как она исходит из центра тела, прокатывается по рукам, обгоняя движение крови в сосудах, и скапливается на чутких кончиках пальцев.

Когда я впервые зажгла электрическую дугу между большим и указательным пальцем, то глазам своим не поверила. Разряд подёргивался, я чувствовала, как сила покидает тело в одной точке и возвращается в другой, снова вливаясь в поток. Разум как будто перестроился: всё вокруг проступило более ярким и чётким, чем когда-либо. «Сродство», о котором толковал тот пухлощёкий мужичок, открывало в мире новый слой, который я прежде не замечала. Даже на расстоянии я слышала потрескивание статического заряда в тканях, шерсти, на волосах. Даже воздух, даже солнечный свет, прежде такие простые, открывались с новой стороны, несли в себе массу зарядов — и я могла бы их использовать. Планета под моими ногами и небо над головой вдруг ожили.

Это было раннее утро. Птицы заливались на разные голоса, краешек заспанного солнца только-только показался над кромкой парка. А я держала в руках настоящую молнию, пусть и крохотную — и пребывала в таком детском восторге, что на секунду забыла держаться холодно. А если бы и вспомнила, всё равно никакими усилиями не смогла бы согнать торжествующую улыбку.

— Получилось! — Я свела пальцы ближе и развела обратно. Разряд послушно менял длину. Смотреть на него было больновато, но всё-таки удалось разглядеть, что сердцевина горела белым, переходя в лиловый лишь по краям. — Смотрите, получилось же!

Мы впервые за последнее время обменялись прямыми взглядами, наверное, очень похожими в этот миг. Гордился ли кто-то мной в прошлой жизни? Не знаю, но в этой такой человек был.

— Очень хорошо. Теперь вам будет гораздо проще.

Мессир Вальде достал из ящика стола длинный футляр, похожий на те, в каких хранят драгоценности. Внутри покоились несколько шариков полированного камня, еловая зелень с алыми вкраплениями. Они блестели, как стекло, но оказались куда тяжелее.

— Это заготовка для артефакта, пока что самый обычный кровокамень, — сказал маг, катая в пальцах один из шариков. — С этого момента вы будете учиться наполнять предметы энергией, не уничтожая их.

Самый маленький шарик лёг мне в руку. Мессир сделал это так, чтобы ненароком не коснуться — и радостное волнение спало. Ну да, я же сама просила об этом. Ни взглядом, ни словом, ни действием не давать мне надежду. А теперь злюсь, когда он следует этой разумной тактике.

Слишком легко было поддаться соблазну обо всём забыть. Я скучала по прежней близости и долгим вечерам наедине, по разговорам обо всём на свете и той связи, что ощущалась незримо. Теперь отношения между нами чисто деловые, и встречи только для тренировок.

Какая ложь.

Неужели он не скучает тоже?

Стиснув зубы, я сжала шар между пальцами, гладкая поверхность так и норовила выскользнуть. Представила, как поднимается, расходится жилами сила, ощутила её движение в лад своей воле. Направила в камень — и шарахнулась с воплем: в яркой вспышке тот разлетелся в пыль.

— Не всё сразу, — с раздражающим спокойствием сказал мессир и достал следующий шар.

***

Ни одна птица в мире не пользовалась таким вниманием, как тот голубь, что прибыл на королевскую голубятню точно в установленный срок. Его не задрали по пути коршуны, не свалила птичья болезнь, так что аккурат в канун Первоцвета он преодолел последние метры пути и впорхнул под знакомую крышу. Голубь ещё не успел угнездиться как следует, а вниз уже побежал парнишка в заляпанном помётом переднике, едва дыша от важности своей миссии. Из его чумазых рук крохотный кожаный тубус перешёл в залатанные перчатки распорядителя почты, а после преодолел ещё несколько остановок, пока не лёг, наконец, на стол к мессиру Вальде.