Шанс для злодейки

Кое как мне удалось затащить эту скотину под деревья. Лес в этой части рос не слишком густо, необхватные дубы душили более низкую поросль, так что и с конём можно было пройти. Хуже всего оказалась липкая паутина, вроде невидимая, но хорошо ощутимая на коже. Я влезла в неё в самом начале и теперь не могла отделаться от ощущения, что она всё ещё на лице.

Несколько холмов спустя я наконец-то услышала голоса — и затаилась. Приникла к земле, стараясь не шуметь, на полусогнутых перетекла к краю глубокой балки. В ней, меж безлесных склонов, раскинулся лагерь.

Я вглядывалась, пытаясь разглядеть хоть одно знакомое лицо. Прижала палец краю глаза и потянула.

Лошадиное ржание ударило в спину. Я обернулась, чтобы высказать этой скотине всё, что о ней думаю, и наткнулась на сэра Броуза. Вернее, на его колени, к которым прилагалось и всё остальное.

— Здрасьте… — Я вскочила на ноги. — Давно не виделись.

— Как вы нас нашли? — с подозрением спросил он. Посреди солнечного леса дознаватель был так же уместен, как похоронный венок на свадьбе.

— По зову сердца. — Без лишних предисловий я сунула ему в руки папку. — Здесь компромат на отца. Расписки, шифры… Сами увидите. Я знаю, что за банду он нанял, это Волки Приречья.

Несколько секунд мужчина изучал расшифровки писем, не издавая ни звука. Даже не уверена, дышал ли он в этот момент.

А потом поднял голову — и я впервые услышала, как он смеётся. Смех, который давно не использовали, совсем заржавел. Почти как городские ворота. В мрачном неподвижном лице проступило что-то человеческое.

— Повторюсь, — сказал он, захлопывая папку, — хоть от кого-то из придворных есть толк.

***

Город шумел и волновался. Огромный живой организм, каждая клетка которого устремилась к помосту на центральной площади. В дни казней помост стоял памятником скорби и бренности человеческой жизни, но сегодня радовал глаз. Всякий, кто стоял рядом, мог уловить запах свежераспиленной древесины, смолистый и тёплый. Поверх него ложился аромат цветов. Толстые стебли обвивали арку, по белоснежным лепесткам стекал густой нектар, благоухание которого перебивало даже запах выпечки с соседней улицы. Всем, кто держал лавки у площади, пришлось сегодня закрыть двери, но кто откажется от возможности заработать? Всё равно пекли и выходили с лотками, сгибаясь под тяжестью товара. Охочие до зрелищ горожане расхватывали пирожки и крендели — только успевай подносить! Некоторые околачивались здесь с самого рассвета, чтобы занять места получше, да и вообще, ничто так не подстёгивает аппетит, как массовые гуляния.

Я и сама жевала ещё тёплый имбирный пряник, перехваченный на кухне «У тётушки Виллы». Сладкие крошки сыпались на колени, марали новые штаны. На крыше трёхэтажного здания было не слишком-то удобно, по скользкой черепице я рисковала ходить только босиком. Но вид отсюда открывался потрясающий: вся площадь как на ладони, просматривается от и до. Соседние крыши облеплены людьми, как пеньки опятами, от шума голосов щекотно в ушах. Я сидела на покатом козырьке, для надёжности обнимая одной рукой уродливого каменного льва.

Забил колокол ратуши, отмеряя девять ударов. Звон раскатился, зазвенел в костях черепа мелкой дрожью.

Ещё час.

Я сунула в рот остаток пряника, отряхнула руки и перебралась по скрипучей лестнице на чердак. Оттуда, на ходу натягивая ботинки — на третий этаж, где под прикрытием гардин из сиреневого бархата стол облепили заговорщики.

«У тётушки Виллы» — заведение респектабельное, с историей и репутацией. Владелец его — совсем даже не тётушка, и даже не дядюшка, а господин Рэнд, слывший одним из богатейших людей города. Предприимчивый, но не всегда осмотрительный, он с радостью обменял одну из украденных расписок на убежище.

Он же отправил мальчишку-посыльного в магазин готового платья, потому что от моей одежды грязь буквально отваливалась кусками. Но кто-то что-то напутал — и теперь я расхаживала в здоровой куртке очевидно мужского кроя. Подклад у неё раздражающе шелестел, но хотя бы не вонял сырым мясом.

Часть нашего отряда проникла в город вместе с обозами. Из-за спешки их толком не проверяли, так, поверхностный осмотр. Под мешковиной, среди битой птицы и бочонков с вином, совершенно не героически мы просочились ранним утром за городскую стену.

Я прямо чувствовала, что Эдельгар до сих пор этим недоволен.

Он-то хотел въехать на белом коне, во главе армии, чтобы всякому стало ясно, что явился настоящий король, а не какой-то там проходимец в перьях. Но избежать кровопролития для него всё же было важнее эффектного появления.

Сегодня я уже не была той развалиной, что вчера отключилась в лагере, едва голова коснулась свёрнутого в трубку покрывала. Несколько часов сна придали сил, меня не будили до последнего. Пока я дрыхла, партия принца решала, как быть. И не то чтобы их план был идеален… Дыр в нём нашлось не меньше, чем в порядочном сыре.

Но другого у нас не было.

Пока мы здесь, главные силы заняли позиции вокруг города, по сигналу готовые двинуться внутрь через второстепенные ворота.