Шанс. Книга 4

– Хорошо, – наконец он принял решение, – переодевайся, ведь спортивную форму принес? – кивнул на мою сумку. – Это даже интересно, – заметил, задумавшись о своем. – Тренироваться будешь ежедневно, кроме воскресенья. Когда тебе удобнее? – спросил он.

– К восемнадцати часам у меня заканчиваются занятия, – сообщил я.

– Мало, – покачал головой тренер. – Ладно, жду тебя ежедневно к восемнадцати, хоть прогуливай лекции, но, если хоть один вечер пропустишь, можешь больше не приходить. Кубинцы боксеры серьезные и если вызвали на бой, то уверены в своем спортсмене. По утрам все также бегаешь?

Я кивнул.

– Бегай в рваном, но высоком темпе с гантелями и пробегай не менее пяти километров, – указал тренер, – и на тренировках будешь выкладываться по полной. Гантельки получишь у меня. Все, переодевайся и в зал. Посмотрю, чему тебя твой тренер научил, – хмыкнул под конец, показав свое отношение к своему молодому коллеге.

Следующие три часа я демонстрировал на что способен. Не скажу, что от меня тренер требовал чего-то необычного, а как всегда скакалка, бой с тенью, работа с грушами, с лапами, учебные бои со спарринг-партнером, а под конец сообщил:

– Все на сегодня. Не скажу, что к ты готов к соревнованиям, но отмечу, что с последнего раза, когда тебя видел, ты прибавил. Остается надеяться, что твой будущий противник не мастер спорта. Килограмм-другой, тебе стоит скинуть. Постарайся соблюдать спортивный рацион питания хотя бы на период подготовки. Знаешь?

– Без жареного, жирного, сладкого, кофе и колбасы, – вспомнил и мысленно поморщился.

Как мне без привычного кофе с молоком обойтись утром?

– Учти, режим питания важен для спортсмена, – напомнил Виктор Геннадьевич.

….

– Зачем тебе это? – воскликнула тетя, когда я сообщил о предстоящем бое и изменении рациона питания. – Мне никогда не нравились твои занятия боксом, – впервые призналась. – Какое удовольствие получать по лицу и ходить с синяками, а если опять получишь сотрясение мозга? Что я твоим родителям скажу?

– Тетя, это же не драка, а спорт и искусство, – примирительно улыбнулся.

– Искусство лупцевать друг друга, – проворчала она и ушла на кухню. – Что же тебе готовить? – крикнула оттуда.

…..

– Тебе опять больше всех надо? – поинтересовалась Наташка утром на зарядке, когда я сообщил, что следующие дни буду бегать в сквере Южная роща, расположенном недалеко от нашего квартала и в связи с чем это связано. – Гуля знает?

– Нет еще. Увижу или позвонит, скажу, – недовольно буркнул я, так как чувствовал – не смогу убедить близких в том, что не смог отказаться от боя из-за принципов, да и самому интересно испытать себя.

Вчера тетя, сегодня Наташка, а вскоре предстоит оправдываться перед Гулей.

– Вот зачем тебе Соловьев, это надо? Кубинцы, я слышала, сильные боксеры, -продолжила упрекать подруга и будто подслушала мои мысли. – Известности тебе мало?

– Не я же напрашивался на бой, а меня вызвали, – оправдывался на бегу, – а известности хоть отбавляй. Тут случайно в коридоре института услышал: – Хоть бы этому Соловьеву морду набили, а то ходит, зазнавшись и нос задрав, ни на кого не смотрит.

Наташа рассмеялась и заметила:

– Вел бы себя не так целомудренно, а зажал бы ее и потискал, так она бы вместо тебя на ринг полезла.

– А ты откуда знаешь, что это говорила девчонка? – удивился я, тоже рассмеявшись.

– Разве ребята обижаются, что на них другие пацаны внимания не обращают? – развеселилась она.

Через некоторое время Наташка вновь попыталась выяснить:

– Так зачем тебе этот бой?

Я задумался.

– Точно не знаю, – признался, – чувствую, что надо. Жизненный путь не магистраль, а петляет, встречаются горки и низины, так вот эту горку надо преодолеть, а не обойти.

– Зафилософствовал, – недовольно отметила она. – Порой мне кажется, что ты Соловьев, не от мира сего. Иногда кажешься мудрым, опытным и ощущаешь себя с тобой девчонкой, а иногда ведешь себя, как неразумный мальчишка. И все-таки я верю, что и эту горку ты преодолеешь, – неожиданно заключила.

Теперь я вставал утром на час раньше, бежал по парку пять километров с гантелями, давился нелюбимой творожной запеканкой или кашей, сваренной на воде и без любимого кофе, ехал в институт, а после занятий спешил в Волну, выполнять напряженную программу подготовки, составленную Тороповым. Вечером, вымотанный, чуть ли не засыпал с вилкой во рту.

Разрешение на бой мы получили через четыре дня, когда и надеяться перестали. Чиновникам понадобилось в два раза больше времени, предсказанного Метельским. Потом он мне признался, что чиновники, от которых зависело разрешение на товарищескую встречу, опасались проигрыша неизвестного молодого советского спортсмена кубинцам. Лицо страны, блин. Все пытали тренера – насколько я подготовлен и на всякий случай предлагали заменить более опытным и надежным боксером. Наконец, Юрий Михайлович поручился, что я не проиграю, да и кубинцы не согласились на замену. К тому же срок их посещения Ленинграда подходил к концу. Короче, завтра в бой!