Шанс на бессмертие (СИ)

Я всегда любила сон. Сон — это здоровье. Кто утверждает, что здоровье это спорт — не верьте. Без спорта ещё никто не умирал, а вот без сна — легко. Выспавшийся человек меньше нервничает, лучше выглядит и быстрее соображает. Сон — лучший помощник в семейной жизни. Если поссорились так, что хочется хлопнуть дверью и уйти, вот прям раз и навсегда — уходи спать. Завтра всё не будет казаться таким трагичным. А ещё сон — это возможность видеть сны. Я часто фантазировала на ночь, чтобы потом, во сне, оказаться внутри своей фантазии, пережить её. Вот и сейчас сон не подвёл.

Я проснулась под вечер. Отдохнувшая. От стресса в теле осталась лишь лёгкая слабость. После сна сразу отправилась в душ. Моё главное правило ещё с прошлой жизни — смывать тревоги. Стоять под душем, чтобы все мои беды уносила вода. Ещё, — вернуть покой хорошо помогают рутинные и привычные дела. Я тщательно промыла волосы, нанесла маску, смыла её. Кремом удалила волосы с ног. Тщательно вытерлась, нанесла на кончики волос масло, а на лицо быструю маску с глиной, чтобы убрать покраснения после слёз. Тщательно смазала тело лосьоном. Просушила волосы феном, смыла маску и нанесла крем. Выглядеть стала гораздо свежее. Только чуть припухшие веки могли навести на мысли о том, что я плакала. Вышла из душа, уже стемнело.

Войдя в комнату, стала напротив зеркала и сбросила халат. Я не любила одеваться в ванной. Только нижнее бельё. Вещи отсыревают от пара, и их неприятно надевать. В комнате было холодно, видимо, забыла закрыть окно. Я стояла напротив зеркала в белой маечке на тонких бретелях, и трусиках-шортах того же цвета. Сквозняк неприятно холодил ноги. Я поёжилась и повернулась к шкафу. Не без труда отыскала шерстяные носки, которые когда-то связала из остатков разноцветной пряжи. Натянула. Зеркало отразило странную картинку — бледноватую девушку-подростка в тонком нижнем белье и в разных носках-гольфах всех возможных цветов. На правом было больше зелёного, а на левом — оранжевого. Я хихикнула, и накинула длинный, чуть вытянутый кардиган. Застегнулась на все пуговицы, вытянула волосы тем самым, известным всем длинноволосым женщинам движением. И бегом закрыла окно. Брр.

Включила ночник, и тут мой живот издал раздраженную руладу.

— Точно, надо поесть!

Я влезла в старые разбитые угги, в которых зимой ходила по дому, и отправилась совершать налёт на кухню.

Эдвард

— Нет, — билось в моей голове. — Я должен уехать.

Элис смотрела на меня с сочувствием и странной уверенностью.

— Ты не сможешь быть вдали от неё, я вижу, — и она пожала плечами, словно сообщила мне нечто обыденное.

И я видел. Не хотел видеть, но мой дар и моё проклятие настойчиво показывал слайд за слайдом: я рядом с Беллой. Я далеко, в других городах, но раз за разом возвращаюсь. И я несчастен в этих видениях. Очень.

— Но, почему?! — наверное, ещё никогда мой голос не был таким…умоляющим? Просящим?

— Я тоже люблю её. Или буду любить.

— Любишь её тоже? — недоверчиво зашептал я.

Она вздохнула.

— Ты настолько слеп, Эдвард. Не можешь увидеть, к чему это тебя ведет? Не можешь увидеть, где ты уже? Это столь же неизбежно, как то, что солнце встает на востоке. Смотри, что я вижу…

В ужасе я мотал головой.

— Нет.

Я попытался убрать видения, которые она показывала.

— Я не должен следовать этому пути. Я уеду. Я изменю будущее.

— Ты можешь попробовать, — со скепсисом сказала она.

— Эдвард влюбится в человека? — прошептала Эсми ошеломленно. — В девушку, которую сегодня спас? Влюбится в неё? — чуть громче.

— Что ты видишь, Элис? Скажи, что именно, — потребовал Джаспер.

Она повернулась к нему, я продолжал бесчувственно стоять и смотреть ей в лицо.

— Всё зависит от того, достаточно ли он силен. Он либо убьет её сам… — она повернулась, чтоб снова встретить мой пристальный взгляд, — …что по-настоящему не устраивает меня, Эдвард, не говоря уже о том, что это сделает с тобой… - она снова повернулась к Джасперу, — Или она будет одной из нас.

— Этого не случится! — снова закричал я. — Всё что угодно, но не так!

Элис, казалось, не услышала меня.

— Ему может хватить сил, чтобы не убить её, но он будет к этому очень близок. Для этого понадобится огромное количество самоконтроля, — она задумалась. — Больше, чем у Карлайла. Единственное, на что он точно не способен — так это быть от неё далеко. Заранее проигрышный вариант.

Я потерял дар речи. Никто больше, казалось, тоже не был в состоянии говорить. Всё в комнате замерло.

Карлайл сказал задумчиво:

— Мы останемся и проследим. Очевидно, никто… не причинит девушке боль.

Я напрягся…

— Нет, — сказал спокойно Джаспер. — Я могу согласиться на это, если Элис видит только два варианта…

— Нет! — мой голос не был криком, не был рычанием, не был воплем отчаянья, но он собрал в себе все это. — Нет!

Я должен уехать, чтобы быть вдали от шума их мыслей: отвращение Розали, смех Эмметта, неисчерпаемое терпение Карлайла…

Хуже: уверенность Элис, уверенность Джаспера в уверенности Элис. Хуже всего: радость Эсми.

Я выскользнул из комнаты. Эсми коснулась моей руки, когда я прошел мимо, но не осознал этого жеста.