Шанс все изменить

Леон подошел ближе и опустился на колени в траву перед ней. Роса немедленно пропитала его брюки. Он смотрел вверх, в лицо Розы. Что-то в этой позе было знакомым; что-то отзывалось на краю сознания.

Он видел ее синие глаза, полные печали; слезы текли по ее щекам, а Леон смотрел на нее под таким же углом, из такой же позы, в этом же саду…

Он протянул руку и прижал к ее щеке, как сделал в незаконченном воспоминании. Обвел пальцем ее скулу. Сердце у него отчаянно билось.

– Ты всегда приходишь сюда, когда расстроена. – Он не отвел руку, и Роза не стала отстраняться. Только смотрела на него, и щеки у нее все гуще заливались румянцем.

– Откуда ты это знаешь?

Леон не мог отвести от нее взгляда. Эти глаза…

– Выпускной, – сказал он, как только воспоминание возникло в голове. В точности как в детской.

– Что?

– У тебя был выпускной.

Я не знала, что ты это помнишь, – сказала Роза. – То есть… я не знала, помнишь ли ты это, даже когда… помнил все остальное…

– Помню. Твой спутник не приехал.

– Он меня пригласил в шутку. Никто не хотел идти со мной на выпускной. Я быта странной. Любила книги, боялась всего остального…

– Сейчас ты не боишься, – сказал он.

Роза отвернулась.

– Боюсь, – тихо сказала она. – Но раньше я боялась даже собственной тени. Ты был прав, когда сказал, что я прячусь.

– Я сказал это в гневе.

– Да, но это не значит, что ты не был прав.

– Мы все прячемся, – сказал Леон. – Каждый по-своему. Знаю на своем примере.

– Что еще ты вспомнил? – спросила она тоном, полным надежды.

– Мы танцевали…

Два слова, но у него в душе все затопило эмоциями. Они сбивали с ног, как поток воды. Оглушали.

Как будто облака разошлись, оставив ясное черное ночное небо с искрами звезд. И Леон все отчетливо видел.

Более того – все чувствовал.

Он пришел в розовый сад, потому что знал, что найдет там Розу. Знал, что ее спутник не приехал. И она была в саду, свернулась на скамейке, всхлипывая, как будто у нее разбивалось сердце.

Он всегда видел в Розе девочку, юную и милую. Но когда она подняла голову и он увидел глубину печали, написанной у нее на лице, то понял, что она не просто девочка. А когда помог ей подняться со скамьи и прижал к себе, ведя в танце, то почувствовал нечто, что напугало его до глубины души.

Из девочки она стала женщиной. И Леон больше не мог игнорировать притяжение, которое к ней чувствовал. Роза, такая тихая и серьезная… Ему казалось, что надо потрудиться, чтобы она улыбнулась, и еще больше – чтобы рассмеялась. И он жил, чтобы заслужить эти улыбки и смех.

Чтобы увидеть, как горят синие глаза.

Он не хотел быть причиной ее слез. Но готов был поставить все свое немалое состояние, что вызвал у нее больше слез, чем любой другой человек на земле.

– Я помню… – сказал он. – Помню, как пришел сюда. Держал тебя за руку, и она была такой мягкой… Я прижал тебя к груди и обнимал. Ты была такой красивой. Слишком юной для меня. Но это не мешало мне тебя желать.

Она ахнула и отшатнулась.

– Я испортил нежное, невинное воспоминание? Я умею портить… мы это уже выяснили.

– Нет, ничего не испорчено… – приглушенным голосом сказала она. – Я тоже тебя хотела.

– К счастью, я об этом не знал. Иначе мог бы воспользоваться, а это было бы непростительно… Я дурной человек, Роза.

– Нет, ты хороший человек… просто пережил многое…

– Как ты можешь меня защищать? Даже сейчас? Ты лучше других знаешь все неопровержимые доказательства, что во мне нет ничего хорошего, что все в моей жизни – обман. Я был неверным мужем. Да вообще… не был настоящим мужем. До свадьбы я был тебе другом и с этим справлялся лучше.

Роза покачала головой:

– Чего ты от меня ждешь, Леон? Хочешь, чтобы я сказала, что считаю тебя ужасным? Что ты причинил мне такую боль, что я не знаю, когда заживет эта рана? Хочешь, чтобы я сказала, что вряд ли когда-нибудь смогу тебе доверять?

– Да. Да, потому что я этого заслуживаю.

– Но я не знаю, правда ли это. И не узнаю, пока мы не попробуем. Пока не пройдет время…

– Время. Какая ужасная вещь это время. Что оно мне дало? Забрало куда больше… – Он невесело рассмеялся. – Большинство людей со временем становятся лучше. Но если мои воспоминания не лгут, я становился только хуже и хуже. Пока не превратился в полное ничтожество.

– Это неправда. Это новое воспоминание, о вечере после моего выпускного… Это одно из моих любимых воспоминаний. Хотя сначала это была худшая ночь в моей жизни, но… Ты смог превратить этот ужасный момент в замечательный. Такой человек не может быть плохим.

– Ну как сказать… Пока ты переживала разбитое подростковыми бедами сердце, я представлял, как задираю на тебе платье и беру тебя прямо на этой скамье. И я знал, что ты девственница. Но меня это мало беспокоило.

– Думаешь, мои фантазии были такими уж невинными? – спросила она, выгнув бровь. – Ты не представляешь, как сильно я хотела тебя поцеловать.

– Я хотел куда большего, – повторил он.

– Я бы не отказалась.

– Я бы потом не смог тебе в глаза смотреть.