Шансон для братвы

С голубого экрана доктор Лев Щеглов задумчиво вещал о “неизбежности оргазма”. Внимание старшего лейтенанта рассеивалось, он очень любил беседы доктора, выискивая их в программе, и даже звонил на телецентр, чтобы узнать, не переносится ли передача. Как-то раз он смог дозвониться до доктора в прямом эфире и ошарашил того вопросом – влияет ли на потенцию ношение милицейской формы. Щеглов, конечно, мог бы ответить то, что сразу приходит на ум любому русскому человеку, когда речь заходит о родной милиции, особенно в таком пикантном контексте, но сдержался и глубокомысленно успокоил взволнованного телезрителя. Участковый после каждой передачи гордо сообщал жене Любе то, что узнавал от доктора об интимной жизни, экспериментировал с ней и продавщицей автолавки Клавой, приобретал познавательную литературу и являл собой образец деревенского Казановы. Неудачи сносил спокойно, относя их на счет малограмотности партнерш. Хотя они и старались, и пыхтели, но, окромя сломанной в прошлом году руки, когда страстная Клавка случайно спихнула его с крыши овина, похвастаться было нечем.

– Ну чо, решили вопрос? – Садист грубо отвлек старлея от объясняемого доктором Щегловым способа обольщения.

– Не решили, – твердо заявил тот.

– Сколько? – спросил Садист.

– Нисколько. Не выпущу.

– Да ты чо… – начал было Горыныч, но Денис удержал его за рукав.

– Давайте поговорим как интеллигентные люди, – вежливо обратился он к участковому, – вы же понимаете, что через час здесь будут лечащий врач Михаила, а потом – его адвокат. Или наоборот. Я вам предлагаю выход, который всех устроит. Вы отпускаете задержанного, а мы оказываем спонсорскую помощь лично вам…

Доктор Щеглов закончил с экрана “…а если вы что-то не поняли, я принимаю по четвергам с шестнадцати до восемнадцати часов в помещении стационара номер тридцать семь…”.

– Вот именно, – сказал Денис. Старлей тряхнул головой. Рыбаков понял, что тот близок к примирению и дожимать нужно сейчас.

– Триста долларов. – В руку Дениса легли поданные Садистом зеленые бумажки. – Вас как звать-то? Неудобно обезличенно общаться…

– Владимир Иванович, – недоуменно представился участковый.

– Ну что, Владимир свет Иваныч, по рукам? – Веер из стодолларовых бумажек завораживал взгляд. Старлей вздохнул и протянул руку.

– Зер гут, Вольдемар! – зычным голосом штандартенфюрера СС рявкнул Денис. – Вы сделали правильный выбор! А что касается инспекции по личному составу… – участковый отдернул руку, Денис внимательно посмотрел ему в глаза, – …то есть мнение, что это не их дело, – Рыбаков открыл лежащий на столе Уголовный кодекс, вложил купюры между страниц и захлопнул книгу.

– Да понятно, – старлей брякнул ключами, – только вы подстрахуйте меня, когда я Мишку выпускать буду…

– А что, ломанутся остальные? – удивился Горыныч.

– Могут.

Постоянные массовые побеги из КПЗ стали в Волосянце привычным явлением. Бежали вот только прямиком до магазина или к самогонщице и гадалке бабе Нюре. Иногда, если старлей был зол или с похмела, он беглецов водворял обратно, но чаще плевал на это. Если в стране бардак, из-за которого ему вместо девятимиллиметровых патронов к штатному “макару” выдали маленькие бутылкообразные заряды калибра 5, 45 к какому-то новому пистолету, которого он в глаза не видел, то что уж говорить о побегах алкашей. Слава Богу, что в отчетах об использованных патронах химичить не приходилось, а то бы по пьянке расстрелял обойму – и либо отчет пиши, как в Волосянце террористов задерживал, либо в Питер на рынок за “маслятами”* езжай. А так благодать. Из “макара”, как ни изворачивайся, нестандартным патроном не выстрелишь.

Обитатели камеры с удивлением воззрились на околоточного в окружении группы гориллообразных “товарищей”. Денис скромно держался сзади.

Громадные мускулистые парни начали гулко хлопать друг друга по спинам и обниматься.

“Разок меня так хлопнут – и кранты, – подумал Денис. – Как же им не больно-то?”

Ортопед оторвался от братков и бросился к Денису.

“Здравствуй, травма”, – пронеслась мысль.

Ортопед затормозил в полуметре, взрыв каблуками земляной пол угольного склада, и осторожно тронул Дениса за плечо. В его взгляде читалось искреннее уважение к умственным способностям визави и глубокая скорбь от обделенности Дениса в плане телесной обширности.

– Ты чо такой грустный? – осведомился Ортопед.

– Да думаю я, – Денис посмотрел на оставленные сорок седьмым номером кроссовок две глубокие борозды на полу, – может, и мне в зал начать ходить? Покачаюсь, не так стыдно будет. А то ведь кто-нибудь от чувств ткнет меня кулаком – и на инвалидность…

– Да ты чо! – возмутился Ортопед. – Мы ж всегда аккуратно…

Это соответствовало действительности. Всего лишь раз Комбижирик, неудачно повернувшись в лифте, сломал Денису два ребра. За что был подвергнут резкой критике коллектива и во время вынужденного “больничного” завалил пострадавшего пакетами фруктов и всяческой снеди.