Шансон как необходимый компонент истории Франции

Танго жизни и смерти, величия и мелочности оканчивается типичным для Бреля эффектным примечанием: если человек осознает все это еще при жизни, – как смеют эти незнакомые люди заставлять его пить одну воду, не шалить с девушками, не сорить деньгами и кричать: «да здравствует королева?» Именно смерть вдохновляет героя (который становится вдруг очень похож на Бреля) вести полную жизнь, позволяя себе радоваться жизни и удовлетворять все, даже мельчайшие свои желания. Tango funèbre – призыв не упускать ни одной из радостей жизни.

Этой сильной песней завершается его последний альбом. Брель не дает интервью, не хочет внимания. Но его молчание производит противоположный эффект. Выпускаются миллионы пластинок. Эдди Барклай соблюдает секретность: все пластинки сложены в контейнеры, окованные цепями с номерными замками. В четверг 17 ноября ровно в 12 часов 51 минуту, по телефонному звонку, одновременно во всех магазинах начинается продажа.

В три часа дня Франсуа Миттеран, во время в политической дискуссии на радио, положительно отзывается о новой работе Бреля. Шансонье возвращается на свой остров, но в 1978 году ему снова приходится вернуться в парижский госпиталь. Он лежит там постоянно в кислородной маске. В последнюю ночь он иногда снимает маску, чтобы сказать несколько слов. Je ne vous quitterai pas[170], шутит он в последний раз. Он умирает 9 октября в три часа утра.

Последний альбом Бреля – «Маркизские острова» (Les Marquises) – не простой: в нем записаны последние, гениальные произведения Бреля. Такие песни, как «Орли» (Orly) и «Как больно видеть плачущего друга» (Voir un ami pleurer), относятся к лучшему из того, что он когда-либо написал.

Но, возможно, самая лучшая из них – это песня о дремлющем городе. Всадник въезжает туда на сером, истомленном жаждой, коне. Конь жадно пьет из чаши фонтана. «Усталость, как нож, вонзается мне в спину», – поет рыцарь, вспоминающий свое прошлое, глядя на заходящее солнце. Он знает, что никто его больше не ждет, кроме умерших. Он разочарован в женщинах. «Я не согласен с теми, кто воспевает их как будущее человечества».

Если у кого-то еще и были сомнения, здесь все расставлено по местам: всадник – альтер-эго Бреля, усталость, от которой болит его тело, – рак, ведущий Бреля к скорому концу. Он несколько раз негромко повторяет, что не помнит названия города. Все забывается.

Остается надеяться, что волшебный «Засыпающий город» (La ville s’endormait) подарил Жаку Брелю вечность. Поколение за поколением, жизнь за жизнью. Смерть за смертью.

«Au revoir» [171]

«Я не могу поверить в то, что он умер. Люди, которых любишь, оставляют нам часть себя, свою душу, и это значит, что они не умирают, просто их присутствие становится менее заметным. Те, кого я любил, не умерли. Оживить Бреля нетрудно. Нужно просто слушать его пластинки», – сказал потрясенный смертью друга Жорж Брассенс. Сам он уже несколько лет не гастролировал. Певец страдал от камней в почках и не хотел рисковать. В 1980 году он записал альбом «Жорж Брассенс поет песни своей юности» (Brassens chante les chansons de sa jeunesse), прелестное путешествие через сто лет шансона. От Иветты Гильбер и Жана Саблона до Шарля Трене. Это оказался последний диск Брассенса. Диагноз: рак кишечника. Первая операция дала ему небольшую отсрочку, он умер в октябре 1981 года. Его похоронили в городе Сет. Все, как сказано в его песне: «Похороните меня в Сете, на берегу» (Supplique pour être enterré à la plage de Sète, 1966). Этот шансон много лет исполнялся по радио, в нем тринадцать отточенных строф, и, как часто бывает с песнями Брассенса, требуется долго, внимательно слушать его и пытаться понять. Если вы готовы сделать такое усилие, трудно не полюбить этого последнего гиганта французского шансона:

Et quand, prenant ma butte en guise d’oreiller,
Une ondine viendra gentiment sommeiller
Avec moins que rien de costume,
J’en demande pardon par avance à Jésus,
Si l’ombre de sa croix s’y couche un peu dessus,
Pour un petit bonheur posthume.

Pauvres rois pharaons! Pauvre Napoléon!

Pauvres grands disparus gisant au Panthéon!
Pauvres cendres de conséquence!
Vous envierez un peu l’éternel estivant,
Qui fait du pédalo sur la vague en rêvant,
Qui passe sa mort en vacances.