Шансы есть…

– Ага, но когда такое случается, разве не полагается передумать? Помедлить и прикинуть, в чем еще вы могли ошибаться?

– Например?

– Ну, на вашем месте я бы еще разок подумал насчет этой вашей операции. Примете верное решение – глядишь, выиграете себе еще немного времени, чтоб поразмыслить и обо всем остальном.

– Больше времени на раздумья обо всем, что я сделал неправильно, и обо всех, кого неверно оценил? Вы говорите так, что меня это не очень-то привлекает, Линкольн, особенно при том, что альтернатива – мирно помереть во сне, веря, что я сделал все от меня зависящее.

– А спите вы мирно?

Тот могуче выдохнул.

– Что ж, Линкольн, тут вы меня подловили. Нет, мирно я не сплю.

– Мистер Гроббин?

– Ну?

– Беверли вы по-настоящему небезразличны.

Лицо у старика помрачнело.

– Я в курсе. Вы к чему-то клоните?

– Ну, вы же сами всегда говорите, что нам нужно лучше относиться к девушкам, нет? Почему тогда лучше не отнестись к ней? Ради вашего же собственного блага дайте ей в этом одержать верх.

Гроббин долго рассматривал его, после чего сказал:

– Черт, Линкольн. Я только что проиграл в споре, да?

– Полагаю, да.

– И вы теперь довольны собой.

Линкольн пожал плечами.

– Может, самую малость.

– Не знаю, друг мой. Кривая это дорожка – давать женщинам то, чего они хотят. Как только приду в себя после наркоза, эта первым делом примется меня донимать, чтоб писал ей уютный детективчик. Чтоб стал посмешищем для всего острова. А виноваты во всем этом будете вы, да только вы отсюда уедете, и мне придется отыскать какого-нибудь невинного и отыграться на нем.

– Будущее вы видите очень ясно.

Тот кивнул и начал поднимать стекло.

– Дар такой.

Одна последняя обязанность, – подумал Линкольн, – она осталась напоследок, потому что самая противная.

Троер открыл ему в одних плавках – к счастью вообще-то, хотя Линкольн не впервые задавался вопросом, почему мужчины с выпирающим пивным пузом так часто гордятся своим телосложением. Троер же, увидев, кто стоит у него на пороге, громко заржал и крикнул через плечо:

– Рокси! Накинь на себя, к черту, что-нибудь. У нас гости.

Пусть даже Троер и стоял в дверях, Линкольну открывался вид на террасу, где из шезлонга встала женщина, подошла к сетчатой двери и заглянула в дом, сложив ладони лодочкой.

– Что?

– Ничего! – рявкнул в ответ Троер. И пробормотал – скорее Линкольну, чем ей: – Да хоть целому свету мохнатку свою свети. Мне-то что.

Когда он сделал шаг вбок, чтобы гость мог пройти в дом, Линкольн покачал головой.

– Я на минутку.

– Ладно, тогда я выйду. – И Троер дал сетчатой двери захлопнуться за собой со звуком выстрела.

Линкольн подавил улыбку. Когда он объявил, что намерен нанести Троеру визит, Тедди вызвался сходить с ним, но Линкольн ответил, что это необязательно, пусть только вызовет полицию, если услышит стрельбу. Мысленным взором он уже видел, как Тедди набирает 911.

– Ну и что за дела? Ваш друг вам ничего не передал?

– Нет, все передал. Просто хотел вам сообщить, что я в конечном итоге решил, что не буду выставлять свой дом на продажу.

– Вы не желаете его продавать. Я не желаю его покупать. И зачем вы мне об этом сообщаете?

– Затем, что мой риелтор кое-что заметил, когда смотрел документы.

Собеседник его зримо окаменел.

– Очевидно, что у вас нет права прохода через мой участок. Вы это знали?

– О, вот теперь я понял, – произнес Троер, сощурившись. – Вы не хотите продавать мне дом – вы хотите продать мне право прохода по цене дома.

– Нет, я думал, доллара будет достаточно. Конечно, если возникнут юридические расходы, покрывать их вам.

Троер склонил голову набок:

– Хотите сказать, что продадите мне право прохода по своей территории за доллар?

– Верно.

– Почему?

Ответ на это мог быть длинным и включал бы в себя извинение, к которому Линкольн был не склонен, а потому выбрал версию покороче.

– А почему нет? – сказал он. – Мы же соседи, верно?

– Да не особо. Вас тут не бывает никогда.

– На самом деле мы с женой думаем провести здесь пару недель следующим летом, – сказал Линкольн, хотя с Анитой этого пока не обсуждал. – Может, и отца моего привезем, если он будет хорошо себя чувствовать. – Как тут предскажешь? Если Вава ходит сейчас к мессе, может, и на такое согласится.

– Лучше не в августе, – посоветовал Троер, чуть расслабившись, но все еще с подозрением. – Тогда сюда Обама приезжает. Со всей остальной своей либерасней.

Линкольн показал на плакатик Трампа на лужайке:

– Вы ж не будете на самом деле за него голосовать. Правда?

Троер фыркнул:

– Вот еще. Это чтоб весь остальной Чилмарк позлить. – Но затем пожал плечами: – Хотя, если его двинут, чего бы и нет.

Линкольн вздрогнул, но стерпел.

– Цена вашего права прохода только что удвоилась, – сказал он.

Он уже преодолел половину склона вверх к себе, когда услышал, как его окликают. Повернувшись, увидел, как к нему рысит Троер, и пузо у него колышется поверх плавок. Добежал он, запыхавшись, в руке – пачка каких-то листков. Линкольн не понял, что это страницы из рукописи Тедди, пока Троер их ему не отдал.

– Рокси во дворе собрала.