Шанталь, или Корона против

— Правду. Кто ты на самом деле?

Дядя окинул меня внимательным и совершенно трезвым взглядом — лицедей! — пробормотал:

— С другой стороны, с таким характером и таким женихом. Нет, я точно смотрел не туда. И почему ты не родилась мальчиком?

Помолчал, потом взглядом указал на бутылку, я вернула ее на стол.

— Я работаю на корону, Шанти. Уже давно.

Глава двадцатая

Услышав дядино признание, я выдохнула с облегчением. Подумаешь, работает на корону. И только-то. Никакой не убийца и не вор. Ничего такого, что опозорило бы честь семьи. Наоборот, таким дядей можно гордиться. Стоп.

— Дядя, ты — шпион?

— Не люблю это слово, — поморщился мой, как оказывается, ведущий двойную жизнь, дядя, — я, скорее, специалист по сложным поручениям.

— Сложным? — охнула, мгновенно представляя дядю в плаще, маске и с револьвером. Неужели убивал? Но можно ли считать преступником того, кто защищал свою страну, действуя по приказу короны? Нет, я с ума сойду от этих мыслей…

— Не придумывай лишнего, — рявкнул дядя, с силой опуская ладонь на стол. Я подпрыгнула вместе со столом, — меньше знаешь, дольше проживешь. Лучше скажи, что у тебя с Даренбергом? Только не лги мне.

Легко сказать: не лги, если я не могу сказать правду, не обвинив отца в измене короне. И кому? Родному брату, который на эту самую корону и работает. Судьба — изрядная затейница, раз решила разбросать братьев по разные стороны закона. Пусть дядя сам узнает об этом от брата, если тот захочет рассказать.

— Я не собираюсь обвинять тебя или читать нотации. Ты уже взрослая, должна понимать, где и в чем ошиблась, а если нет, мои нотации все равно не помогут. Но я хочу знать, ты твердо желаешь выйти за него замуж?

За что я люблю дядю — он действительно почти никогда не читает нотаций, предпочитая вместо слов демонстрировать результат моих ошибок.

Я молчала, задумчиво вырисовывая узоры на поверхности стола. С тоской покосилась на коньяк — капельку для храбрости, но дядя поймал мой взгляд и погрозил пальцем.

— Зная тебя, дорогая племянница, могу предположить — вряд ли ты прельстилась его родственными связями или богатством. Да и репутация у твоего жениха… Впрочем, сейчас я не уверен, что она тебя испугала.

Испугала, еще как. До потемнения в глазах, но потом случилось столько всего более страшного, что я перестала бояться палача его величества. И, как оказывается, мне есть в кого быть такой бесстрашной.

— Он не красив, по крайней мере, не той красотой, на которую падки дарьеты. Поглощен работой. Даже сватовство совместил с ней. Подверг тебя опасности, а главное, не смог остановить. Допустил твой побег из собственного дома! Представь, что было бы, не встреть я тебя в том борделе! Не красней. Решила погулять в одиночестве по ночным улицам, должна понимать, к чему это может привести. Или матушка не успела посвятить тебя в детали того, что случается с дурочками, решившими испытать судьбу?

Об мои пылающие щеки можно было, наверное, спички поджигать.

— Посвятила, — прошептала, опуская голову.

— Не слышу! — рявкнул дядя. — Громче!

Что за наказание! От унижения в глазах защипали злые слезы.

— Так что с ними случается, а? — вкрадчивый тон дяди обещал не оставить меня в покое, пока не признаюсь.

— Пьяные дяди в комнате с ними случаются и вваливающиеся в окно женихи, вот! — крикнула, вскакивая.

— Эта… — дядя тоже встал, медленней и чуть покачнувшись, — когда я был пьян?

— А еще ты трогал меня за грудь и порезал подол платья!

— Наглая ложь, разве что чуть-чуть, исключительно для пользы дела. А кто сейчас целовался? Или думаешь, я не заметил припухших губ? Бесстыдница!

— А ты… А ты… — от возмущения нужные слова никак не находились, а когда нашлись, то стали полной неожиданностью для меня самой: — И вовсе он не урод, очень даже симпатичный. Сильный. И стреляет хорошо. И храбрый. Не побоялся в одиночку кинуться на мага. И вообще, он мне жизнь спас!

Дядя хмыкнул, одарил странным взглядом. Потом сел, наполнил стакан до краев, выпил залпом, крякнул.

— Везет же некоторым засранцам! А мне… Впрочем, это не имеет к тебе никакого отношения, племянница.

Я растерянно моргнула. О чем это он? Неужели? В памяти вспыхнула картинка: черные волосы, босые ноги в пыли двора и браслеты на тонких запястьях.

Я опустилась на стул, подперла рукой щеку и с жалостью посмотрела на дядю. Я ведь никогда не интересовалась его личной жизнью, а на все вопросы он отшучивался, что не нашел еще ту, которая станет солнцем в его жизни. Оказывается, нашел, только не солнце, а грозовую тучу. И никогда не сможет на ней жениться.

— Это ты носом хлюпаешь? Нет, вы посмотрите на нее. Когда ее бандиты по трущобам гоняли, ни слезинки не проронила. Когда мага убивала… Даже я испугался от твоего: «Сдохни», а теперь рыдать решила. Неужели обиделась? Да можешь с ним хоть круглые сутки целоваться, если хочешь. Я и слова не скажу. Все остальное, извини, не одобряю. Но ты — девочка умная, сама остановишься.

— Ты о чем? — спросила, вытирая слезы со щек.