Шанталь. Против течения

Минуточку… этот полный злобы взгляд и отвратительно резкий голос мог принадлежать только одному знакомому мне человеку…

– Сестра Аньес?! – даже произнеся это имя вслух, я до конца не могла поверить в то, что вижу перед собой именно её.

– Сестра? – загоготал стоящий неподалёку человек с сильным акцентом. – Ты что же, монашкой была? Вот умора!

– Заткнись, Франко, это уже в прошлом. А вот что важно, так это то, что эта негодяйка теперь в наших руках, значит, можно будет вытянуть из её любовничка приличные денежки, прежде чем перережем ей глотку.

– Ух, какая же ты у меня кровожадная! – снова загоготал тот, кого Аньес в разговоре назвала Франко.

Кажется, он тут был главным, так как остальные предпочитали держаться от него несколько позади. Коренастый, с широченными плечами и короткими кривыми ногами, одетый в потёртый камзол, который был ему определенно мал, бандит внушал страх любому, кто имел несчастье встретиться с ним на улице. По мере того, как его маленькие поросячьи глазки на омерзительном, изъеденном оспой лице внимательно разглядывали меня, асимметрично полные губы под мясистым носом-картошкой всё больше расплывались в жуткой беззубой усмешке:

– Ну зачем же сразу резать? Этому ангельскому личику можно найти гораздо лучшее применение, – он потянулся ко мне отвратительной волосатой лапой.

В нос ударила адская волна такой ужасной вони, что я в некотором роде даже обрадовалась, что в данный момент сижу на земле, иначе падать мне пришлось бы очень больно. Резко дёрнувшись в сторону, я под дружный хохот его дружков в последний момент смогла избежать прикосновения к своему лицу.

К сожалению, Франко оказался весьма чувствителен к насмешкам над своей драгоценной персоной. Рассвирепев, он схватился левой рукой за ворот моей одежды и резко рванул меня вверх, в то время как правой замахнулся для удара. Рывок был настолько силён, что ткань ворота, не выдержав, с громким треском разорвалась. Приготовившись почувствовать боль, я зажмурилась, но удара не последовало. Вместо этого мучитель, издав нечленораздельное мычание, резко отпрянул назад. Ничего не понимающая и донельзя удивлённая, я открыла глаза и уставилась в выражающую полнейшее потрясение физиономию бандита, не сводящего безумного взгляда с моей обнажившейся груди.

Я вся сжалась, машинально пытаясь стянуть разорванный ворот, когда осипший от волнения голос Франко вверг меня в ещё больший шок:

– Откуда «это» у тебя? Где украла?

Я была так потрясена, что не сразу сообразила, что речь шла вовсе не о моей груди, к которой у бандита резко пропал интерес, а о злосчастной монете – подарке Жиля.

– Она моя, – просто ответила я, припоминая, как когда-то почти такую же реакцию монета вызвала у странной гадалки, предсказавшей мне великую судьбу.

– Врёшь! Говори, где украла? – потрясение сменилось яростью.

– Это правда, – раздался спокойный мужской голос, – монета принадлежит ей по праву.

Толпа расступилась, пропуская вперёд закутанную в монашескую рясу фигуру, от одного взгляда на которую меня охватило невероятное облегчение.

– Кто ты такой? – на время позабыв обо мне, Франко развернулся к новоприбывшему, который, откинув капюшон, спокойно наблюдал за изменившимися лицами вмиг растерявшей всю свою храбрость шайки.

– Я – Клод Люпен, но, думаю, вы и сами меня узнали, не так ли?

Лицо Клода, как и его знаменитое имя, были хорошо известны воровскому миру Парижа и его окрестностей. Будучи одним из наиболее приближённых «генералов» Фонтаны, он давно снискал славу очень жестокого и невероятно опасного противника.

– Люпен? Поговаривали, что ты погиб той ночью, когда сгорел «двор чудес» вместе с королём. – Франко было не узнать. Иерархия в преступном мире была не менее значимой, чем при дворе, и присутствие такого человека, как Люпен, не могло не вызывать нервного трепета даже у бывалого бандита.

– Ошибаешься, Франко Калабриец, тебя ведь так зовут? – Клод избегал смотреть на меня, всё его внимание было сосредоточено на главаре, от решения которого зависела наша жизнь. Передвинув висевшую в ножнах шпагу так, чтобы её легко можно было выхватить в нужный момент, Клод сделал шаг вперёд. – Король жив, и моя жизнь, как и шпага, по-прежнему принадлежат ему.

– Жив? Где же он? – Калабриец, нервно сглотнув, принялся озираться по сторонам, словно испугался, что из какого-нибудь тёмного угла на него набросится оживший Фонтана.

– Он, точнее, она перед тобой, – взглядом призывая ему подыграть, Клод почтительно мне поклонился. – Фонтана, которому однажды она спасла жизнь, сам передал ей «марку», официально назвав Розу своей преемницей.

– Что за чушь! – стоящая до этого момента смирно Аньес сбросила с себя оцепенение и, уперев руки в бока, заверещала: – Франко, не верь им! Никакая она не королева! Убей её! Убей их обоих! Ненавижу тебя, тварь! – выхватив из рук стоящего рядом калеки палку, она бросилась прямо на меня, но, сраженная ударом кулака, как подкошенная повалилась на землю, так и не успев ко мне приблизиться.