Шантажистка

Тем не менее проживать в маршбертонском доме мне определенно пока не следует. Журналисты продолжают меня донимать, а тамошних жителей уже тошнит от вмешательства в их тихую деревенскую жизнь. Что ж, еще один довод в пользу ранее запланированного побега, и уже через несколько дней я уезжаю на остров Уайт. Хотя поначалу меня и терзали некоторые сомнения, в итоге я все же решил снова остановиться в гостинице «Сандаун-Бей». И вовсе не потому, что мне запала в душу отделка или же унылые номера отеля, но из жалости к Эмме и ее стараниям удержать заведение на плаву. Вряд ли, конечно же, моя клиентская поддержка на пару недель существенно изменит ее положение, но хоть чем-то ей помогу. Да и потом, во время моего прошлого визита туда Эмма составляла приятную компанию, а в мои намерения отнюдь не входит полный разрыв с цивилизацией.

Кое-кому, в отличие от меня, в ближайшее время навряд ли светит перспектива какого бы то ни было отпуска — я говорю о Розе. Отдаю ей должное, свое слово она сдержала и явилась с повинной в полицию. Меня подмывало сообщить ей о планах Эми присвоить себе добытые нечестным путем барыши, но в конце концов я отказался от затеи. Это было бы слишком жестоко, а проблем у нее и без того хватает.

Мой поверенный полагает, что Роза, скорее всего, отделается условным сроком, поскольку инициатором шантажа являлась ее сестра. И меня вполне устроит такое возмездие. Пускай тюрьмы она и избежит, однако дополнительным наказанием ей послужит то, что из-за судимости выбор работы у нее будет весьма ограниченным. Думаю, в душе Роза человек все-таки не плохой, и вид ее страданий, честно говоря, удовлетворения мне не доставит.

Что касается ее матери, я сдержал свое слово и организовал на следующей неделе перевод мисс Дуглас в частный дом престарелых. А помимо выплаты газетой существенной финансовой компенсации за клевету, я договорился с ними еще и о публикации моей статьи, которую и пишу в свободное время.

Пожалуй, оно и к лучшему, что я покидаю Вестминстер сегодня, поскольку в готовящейся статье я разношу в пух и прах политику партии и расходы на социальную помощь. Слишком долго — и виновны отнюдь не только мы — целые миллиарды спускаются на оружие и войны, в то время как у нас под носом неумолимо проигрывается куда более важная битва. Очень и очень сомневаюсь, что по пробуждении утром постояльцы «Обители с садом» в ожидании, пока перегруженный работой персонал не поможет им подняться с постели, благодарят судьбу, что наша страна обладает ядерным арсеналом, обеспечивающим их безопасность. В то время как добрые люди вроде Анны неустанно трудятся во благо нуждающихся, недостаточным финансированием мы практически сводим все их старания на нет.

Искренне надеюсь, что моя статья в достаточной степени осрамит распоряжающихся финансами.

Раз уж затронут финансовый вопрос, Клемент наотрез отказался принять обещанный гонорар. По возвращении из Суррея мы пропустили пару стаканчиков в «Фицджеральде», однако на празднество это походило мало. Хоть мы и разобрались с Эми, исход совершенно не отвечал нашим желаниям, а Клемента, как мне представляется, ее смерть и вовсе потрясла. Примерно через час он смылся из паба, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. К счастью, сегодня вечером я устраиваю отвальную у Фрэнка и Джини, и они заверили меня, что Клемент заглянет на вечеринку. У меня сложилось впечатление, что дружеские отношения не по его части, так что навряд ли мы будем поддерживать связь, но, по крайней мере, у меня будет возможность как следует отблагодарить его.

Но, как говорится, все когда-нибудь заканчивается — и хорошее, и плохое. О дурных чертах Клемента я ностальгировать, понятное дело, не буду, однако хорошего в нем оказалось куда больше, нежели поначалу виделось, так что мне определенно будет его не хватать.

Оглядываю напоследок кабинет и выключаю свет.

Забавно, но рутина воспринимается совсем иначе, когда знаешь, что она не повторится ни завтра, ни вообще никогда. Я неспешно бреду по промозглым улицам Лондона и словно в первый раз рассматриваю окружающую архитектуру и спешащих мимо прохожих. Лица юных красоток по-прежнему юны и по-прежнему красивы, но теперь я вижу их по-другому. Достаточно взглянуть повнимательнее, и за симпатичными личиками открываются все те же комплексы, те же страхи и те же раны, что и у всех прочих. И я уже не завидую их красоте и молодости, потому что теперь понимаю, что это не определяет ни их, ни отведенного им времени на земле.

В нашей замечательной стране проживает шестьдесят пять миллионов человек, и каждый из нас способен привнести в мир красоту. Равно как, увы, и уродство. За прошедшие две недели я вдоволь нагляделся и того, и другого.

Благодаря неспешному темпу я добираюсь до «Фицджеральда» как раз к половине шестого. Народу сегодня более обычного, поскольку Фрэнк, похоже, согнал всех завсегдатаев. Мое прибытие приветствуется радостными возгласами и десятками улыбок. Даже выпивоха Стивен в кои-то веки еще держится на ногах.