Шантажистка

Законспектировав мою исповедь, полицейские возвращаются в стойло. Молодой констебль уже обтягивает конюшню полосатой лентой. Видимо, стандартная процедура на месте преступления со смертельным исходом. Со своей позиции возле ограды я наблюдаю, как Габриэллу с отцом проводят к машине скорой помощи. Минуту спустя из-за ворот показывается Клемент, сопровождаемый какой-то женщиной в гражданском костюме. По-видимому, это сотрудница департамента уголовного розыска, и, судя по выражению лица Клемента, ее внимание ему отнюдь не льстит.

Он оглядывается по сторонам, замечает меня и устремляется в моем направлении. Женщина не отстает.

— Билл, — рявкает он, — расскажи этой чертовой бабе, что тут произошло, чтобы мне себя не утруждать.

Женщина демонстрирует удостоверение:

— Сержант сыскной полиции Баннер. А вы кто такой?

Несмотря на миниатюрное сложение детектива, ее холодные голубые глаза, резкие черты лица и командный голос источают властность. Я подобающим обратом представляюсь и укладываюсь в минуту с кратким изложением событий. После этого внимание сержанта Баннер вновь переключается на облокотившегося на ограждение Клемента, который все это время невидяще смотрит вдаль.

— Ваше имя, сэр? — спрашивает сержант.

— Бастин. Клифф Бастин, — представляется он.

Детектив заносит в блокнот сведения, а я гадаю, почему он так назвался. Неужто это его настоящее имя?

— Вы согласны с изложенной мистером Хаксли версией событий?

— Полностью, — бурчит Клемент, не отрывая взгляда от загона.

От меня не укрывается раздражение женщины, буравящей взглядом затылок Клемента, и я вмешиваюсь:

— Детектив! Мой друг, видимо, тяжело переживает случившееся, так что я предлагаю вам допросить его чуть позже.

— А я переживаю из-за возможного убийства, — огрызается сержант, — так что оставьте ваши предложения при себе. Он должен отвечать на мои вопросы!

Ее грубость столь же неоправданна, сколь и непрофессиональна. Достаю бумажник и сую женщине под нос собственное удостоверение.

— Я сказал, детектив, он поговорит с вами позже! — мечу я громы и молнии. — А пока, если только вы не добиваетесь моего звонка начальнику полиции, рекомендую вам умерить пыл! Ему необходима медицинская помощь!

Судя по нахмуренному выражению, сержант сыскной полиции явно не привыкла к подобному обращению. Угроза взбучки от шефа тем не менее несколько умеряет ее пыл.

— Хорошо, — цедит она. — Отведите его к врачам, потом допрошу.

И с этим женщина устремляется обратно в конюшню.

Я присоединяюсь к Клементу в созерцании унылой суррейской местности и спрашиваю:

— Ты как?

— Не очень.

— Хочешь поговорить об этом?

— О чем «этом»?

— О только что произошедшем.

— Да что тут говорить. Если б я ее не толкнул, она была бы жива.

— Это понятно, и мне вправду жаль, что так обернулось, но ведь она собиралась зарезать Габриэллу! Клемент, ты все сделал правильно!

— Может, и так, но не все с этим согласятся.

— Ты про полицию? Насчет этих можешь не волноваться!

— Да срать я на них хотел.

— Что же тогда тебя тревожит?

Великан молчит, так что мне приходится самому выдвигать предположения.

— Уж не голос ли тебя беспокоит?

Он разражается невеселым смехом и поворачивается ко мне. В его глазах веселья тоже не заметно.

— Не, Билл, голос пропал.

— Но ведь это хорошо, разве нет?

— Ни хрена подобного. Без голоса из этого чертова места не выберешься.

— Уверен, нас кто-нибудь подбросит до дома Кеннета.

— Я не об этом.

— Тогда о чем? Если бы ты не говорил загадками, может, у меня получилось бы тебе помочь!

Внезапно Клемент разворачивается и шагает прочь. Метров через десять останавливается и кричит:

— Ты идешь?

— Куда?

— Нужно добраться до машины Фрэнка. Я хочу вернуться в Лондон.

— Дай мне пять минут! Встретимся на стоянке.

Клемент не останавливается и, отбросив ленту оцепления, скрывается за конюшней.

Оставшись один, я пытаюсь собраться с мыслями.

С того самого момента, как Клемент шваркнул на мой кухонный стол газету с разоблачительной статьей, день превратился в настоящие эмоциональные американские горки. Кульминацией его, конечно же, явилась смерть женщины, чье настоящее имя мне стало известно лишь несколько часов назад. И сегодня я познакомился с сестрой, о существовании которой до недавнего времени даже не подозревал и которой теперь, боюсь, до конца жизни потребуется психологическая поддержка. И все из-за моих ошибок. Еще я познакомился с мужчиной, ставшим жертвой прелюбодеяния моего отца. И который, несомненно, уже считает меня лишь вредной помехой для своей дочери. Ну а в довершение всего, мой донкихотствующий спаситель — человек с целым багажом психических проблем.

Пожалуй, чтобы оправиться от подобного букета, пары недель в Сандауне будет явно маловато.

В данный момент, впрочем, мне необходимо отыскать строптивого сержанта Баннер и убедиться, что пока ей от меня ничего не требуется. Пускай обстоятельства смерти Эми и не вызывают никаких сомнений, я прекрасно отдаю себе отчет, что вопросы будут задавать еще несколько месяцев. Жернова правосудия мелют еще даже медленнее, чем парламентские.