Шантажистка

В подземке не протолкнуться, но, к счастью, от «Вестминстера» до «Темпла» ехать всего несколько минут. Выбравшись из давки, устремляюсь в направлении Стрэнда, одной из самых знаменитых лондонских улиц, где некогда проживали Чарльз Диккенс, Вирджиния Вулф и прочие знаменитости. Пункт моего назначения — «Монтгомери», гостиница в импозантном здании в стиле ар-деко. Ровно в шесть вечера мою речь там ожидают около двух сотен гостей.

Мне ежегодно приходится появляться на различных мероприятиях, подпадающих под одну из трех категорий: дела избирательного округа, касающиеся местного населения и бизнеса, благотворительность — это всегда полезно для престижа партии, и ответные услуги спонсорам или лоббистам партии.

В данном случае устроителем выступает ассоциация независимых розничных торговцев, озабоченная плачевным состоянием центральных районов городов, что касается некоторых ключевых избирательных округов. Конечно, они предпочли бы пригласить министра экономического развития, но тот, разумеется, занят. Как и второй, третий и четвертый варианты по списку. В итоге им достался я — поскольку заседал одно время в каком-то комитете по экономике. В общем, вместо популярного актера приехал статист.

За пятнадцать минут до назначенного времени я вхожу в роскошно отделанное фойе, откуда направляюсь в конференц-зал в задней части здания. Я уже не раз посещал подобные мероприятия в этой гостинице и отлично знаю, чего ожидать: сборища бизнесменов, которым совершенно плевать на приглашенного политика; на протяжении всей моей речи они будут пожирать взглядами бесплатный бар. Моя роль — закуска перед дармовой попойкой.

У входа в зал замечаю импровизированную стойку регистрации, за которой стоят двое мужчин среднего возраста в серых костюмах. Они записывают прибывающих участников и вешают им на шею бейджи на ярко-красных шнурках. Обращаюсь к ближайшему:

— Я — Уильям Хаксли, у меня вступительная речь.

— Ах да, мистер Хаксли, мы ожидали вас к пяти тридцати.

— Прошу прощения, — хмурюсь я, — но меня об этом не предупредили.

— Уверен, что мы проинформировали ваш офис о времени.

— Сомневаюсь. У меня весьма расторопный личный секретарь.

— Тем не менее боюсь, мы уже перенесли ваше выступление.

— И куда же вы его перенесли?

— На третье с конца.

— Так сколько мне еще ждать?

— О, не очень долго, — небрежно бросает мужчина. — Час или около того.

Едва лишь я раскрываю рот для решительного протеста, как по громкой связи раздается предупреждение о начале первого выступления и закрытии бесплатного бара.

— Прошу прощения, мистер Хаксли, меня вызывают, — блеет мой собеседник. — Вами займется Джереми, — добавляет он, кивая на своего сконфуженного помощника.

Джереми сообщает, что возле закрывшегося бара можно бесплатно взять воду, а в последнем ряду мне зарезервировано место.

— Вас предупредят за пять минут.

Затем вручает мне бейдж и ретируется, прежде чем я успеваю выразить недовольство.

Час от часу не легче.

Разворачиваюсь и обозреваю море обращенных к сцене лиц. Сиденья в зале расположены двумя секциями десять на десять, с проходом посередине. Поднимаюсь к своему месту и срываю с него приклеенный скотчем листок с выведенным маркером моим именем.

Женщина в соседнем кресле оборачивается ко мне и улыбается, чем немедленно приводит меня в замешательство. Навскидку ей лет тридцать, у нее темные волосы до плеч, а деловой костюм явно сшит у дорогого портного.

Моего раздражения как не бывало, я смущенно улыбаюсь в ответ и сажусь.

Стараюсь не отрывать глаз от сцены и игнорировать волнение чувств, вызванное близостью привлекательной женщины. Меня обдает ароматом духов соседки — цветочным, со значительной примесью пачули. Опускаю взгляд и разглядываю ее туфли на высоких каблуках, наверняка дизайнерские. Обнаженные лодыжки тоже не ускользают от моего внимания. Конечно же, это опять мое богатое воображение, но мне кажется, будто я даже ощущаю исходящее от тела женщины тепло.

Пожалуй, сосредоточение на предстоящей речи поможет мне избавиться от неловкого чувства. Я уже собираюсь достать из кармана листки, как вдруг ощущаю легкое прикосновение к плечу. Поворачиваюсь и вижу, что соседка снова мне улыбается.

— Простите, могу я попросить вас об одолжении? — говорит она.

— Э-э… Да, конечно!

— Хочу воды взять, пока они не начали. Не присмотрите за моим местом?

Я киваю, и женщина снова прикасается к моему плечу.

— Спасибо.

Она встает и плавно двигается к столику возле бара, заставленному бутылками с водой и стаканчиками.

Глядя ей вслед, пытаюсь взять себя в руки. Просто нелепица какая-то. Вот уже десять лет я участвую в дебатах в Палате общин — самом крикливом и устрашающем собрании во всей Великобритании, а стоит мне повстречаться с красивой женщиной, и разом превращаюсь в мямлю.

Ну что со мной не так?