Шар из металла

- Этого, Роман Дмитриевич, я вам сказать никак не могу. Но советую вам не пытаться выяснить.

- В таком случае, - Рыбин тяжело вздохнул. – мне придётся вас задержать до выяснения обстоятельств. Вы пойдёте со мной добровольно?

- Это смешно, Роман. Я с вами абсолю… - в этот момент Роман рывком выкинул руку метя Давиду в нос. Удар был молниеносным, но Давид так же быстро качнулся в бок и лишь покачал головой. Роман принял боевую стойку, скинув в пыль полицейскую фуражку.

- Замете, не я это начал. – переделывая фразу из фильма предупредил вежливый человек. Он не стал дожидаться пока Рома будет готов напирать всей своей мощью, а сам, без всякой подготовки, начал атаку. Не закрывая руками туловище и голову, он приблизился к полицейскому и полу ударил, полу нажала своей нагой на колено Ромы. Последний не успел среагировать и отошёл, когда нога уже была покалечена, а переносить вес на неё было невозможно из-за резкой боли в колене. Давид, не выражая никаких эмоций шёл к Роме. Тот отходил. Ждал возможности напасть.

- Что же вы, Роман Дмитриевич, так и будете отступать? За вами Москва! Или в вашем случае, Карина. – эта фраза разозлила Рыбина, но он промолчал. Провокация была хорошей, но плоской. Давид не стал больше ждать. Описав дугу, его правый кулак неминуемо бы врезался в ухо Ромы, но тот в последнее мгновение успел поставить блок и пользуясь тем, что оппонент открыт, крутанул корпусом, вкладывая ударную силу в согнутый локоть и метя Давиду в висок. Но он как будто читал мысли так же, как и в первый раз качнулся в бок. Теперь уже Рома перешёл в наступление. Два прямых удара в голову, но каждый не доставал до цели считанные сантиметры. Рыбин стал прихрамывать на левую ногу и это серьёзно мешало бить. Он решительно наступал. Правый апперкот, левый прямой, а Давид всё отходит и даже не закрывается. Видя, что противник ведёт себя пассивно, Роман проводит удар за ударом, которые всё не находят цели, но главной задачей было приблизиться. Быстрый хук справа должен был положить конец этому бою, отправив Давида в нокаут, но последний схватил Ромину руку, развернулся, подсел и рванул его на себя, одновременно вставая. Полицейский перелетел через широкую спину вежливого человека и рухнул на твёрдый асфальт. Нога отозвалась визжащим уколом боли и ей аккомпанировала голова, приложившиеся так, что искры полетели.

- Сейчас, я могу вас убить, Роман Дмитриевич. – он похлопал себя по большому карману жилетки, где без сомнения лежал пистолет. - Но делать этого не буду. Я противник не нужных жертв. Просто помните – не суйте нос не в своё дело и будете жить себе спокойно. В двадцать восьмом году у полиции столько работы будет, что на нас сил не останется. До свидания, Роман Дмитриевич. – и он ушёл, спокойным, размеренным шагом, как будто ничего и не было. А Рома лежал в пыли, смотрел в небо и был раздавлен не Давидом, а осознанием, что если на Карину нападут, то он не сможет её защитить точно так же, как сейчас не смог защитить себя.

***

Дверь новенького лифта бесшумно отъехала вправо. Тот, кто ни разу не был у Александра Викторовича, а к себе он допускал крайне ограниченный круг лиц, наверно удивился бы увидев за открытой дверью лифта – ещё одну, правда деревянную. Давид Ашотович, славившийся своей старомодной учтивостью при общении, не спеша постучался. Из-за двери приглушённо хлопнули в ладоши, и та сама открылась, а звук в динамике проиграл характерный скрип, какой можно услышать, открывая двери в квартиры малоимущих.

- Добрый вечер, Александр Викторович. – сказал Давид и не шелохнулся, потому что его ещё не пригласили войти.