Шарфик. Мой призрачный хранитель (СИ)

Скабиор помогал ей в этом. Он обнаружил, что обладает теперь поистине безграничной памятью. Стоило ему раз что-либо прочесть, да просто взглянуть на страницу, как он мгновенно запоминал всю информацию и мог в любой момент ее воспроизвести. Сначала ему было это по приколу — он принимался цитировать маггловских писателей, к месту и не к месту. Гермиона объясняла его способности отсутствием физического мозга. Скабиор, конечно же, обиделся на такую формулировку. Но Гермиона сказала, что очень ему завидует, ведь у него нет органических ограничений, его память неподвластна возрастным изменениям и он очень, очень ей помогает. Скабиор стал гордиться. Через какое-то время чувство гордости сменилось чувством задолбанности. Он теперь постоянно читал. Все, что Гермиона не успевала прочесть, читал призрак, и потом отвечал на ее вопросы. Если источник стоил внимания, она прочитывала его сама. Исследования шли полным ходом.

Время от времени Гермионе казалось, что она занимается какой-то ерундой. Что вся ее деятельность бессмысленна и ни к чему не приведет. Ну что это за исследования, которые никто никогда не опубликует, слишком уж скандальной была тема — изучение зарождения темных лордов. В то время, как ее бывшие сокурсники занимают новые должности в Министерстве, как, например, Гарри, делают научные открытия, как Невилл Лонгботтом или лечат людей в больнице Святого Мунго, как Чжоу Чанг, или создают семьи и обзаводятся детьми, как Луна или Джинни… Нет, ей не хотелось ничего из этого для себя. Но все равно она сравнивала, сравнивала.

И иногда принималась бить на кухне посуду. Предварительно наложив Заглушающие чары, естественно.

Скабиор в такие дни предлагал ей сходить прогуляться. Или выбраться в гости к Луне — та была всегда очень рада визитам подруги, а с тех пор, как у нее родились близнецы, стала радоваться еще больше — свободная пара рук была иногда просто необходима усталой мамочке. Выпить чай, горячий, помыться не за две минуты, а принять полноценную ванну, или поспать пару часов — такие мелочи, но их начинают ценить только тогда, когда их вдруг лишаются. Проведя день в компании неугомонных мальчишек, Гермиона возвращалась к себе домой как в тихую гавань. И жизнь уже не казалась ей такой бессмысленной, как раньше. «Просто у всех разные смыслы, Скабиор, понимаешь?» — говорила она. Скабиор важно кивал. Он знал.

========== Глава 7. Жизнь ведьмы ==========

Будущее. Кто может заглянуть в будущее? Кто может предсказать свое будущее, знать наверняка, что случится завтра, или послезавтра, или через двадцать лет? Угадать, каким он сам станет? Как будет выглядеть, когда начнет стареть? В какой день недели, в котором часу за ним осторожными шагами придет смерть?

Скабиор знал. Лично у него все было в прошлом. Его земная жизнь была завершена. Конец его был малоприятным, он встретил смерть достаточно молодым, и умирать было больно. Он был уверен, что его существование прекратилось навсегда. Он никогда не верил во всякие там посмертия, слишком любил жизнь во всех ее проявлениях и слишком был этими проявлениями занят, так что попросту не имел свободного времени на всякие там раздумья. Не все события в той его жизни были приятными или радостными. Но. По сравнению с его теперешним существованием любая, абсолютно любая минута той жизни была во много раз лучше. Полноценнее. Ярче. И, если бы он мог, он отдал бы сто нынешних лет за одну-единственную любую ту минуту.

Если бы не Гермиона. Призванный хранить и защищать, он не посмел бы и подумать о том, чтобы оставить ее хоть на секунду. Всегда был начеку. Магия действовала таким образом, что он всегда успевал на помощь. Оттолкнуть, закрыть собой, оградить от опасности. Внешние воздействия, таким образом, не могли повредить Гермионе.

Скабиора волновало лишь одно. Сможет ли он защитить ее от нее самой.

Повторяющиеся депрессивные эпизоды не внушали Скабиору оптимизма. Изучив сотни современных книг по психологии, психотерапии, а также массу художественных произведений с неоднозначными героями и драматическими развязками, он оказался в тупике. Груз знаний давил на него, но не давал рецепта. Тогда он обратился к источникам более древним и более магическим. Труды по зельеварению были изучены и забракованы. Сварить успокоительные или веселящие дух зелья он не мог — нечем было, а просить Гермиону было чревато новой вспышкой ее уныния. Она ни в какую не хотела признавать, что проблема существует. Считала, что периодическое плохое — очень, очень плохое — настроение зависит от каких-то гормонов, или погоды, или тому подобной чуши. Да, он считал это чушью. Он точно знал причину.

Гермиона не нашла свое призвание.

Мерлин, да пятнадцать лет назад он бы заржал в лицо тому, кто произнес бы при нем подобные словечки. Тогда он был еще живым, и такое его не волновало от слова совсем. Куда позвали, туда и шел. Где плохо лежало, там и брал. За кого платили, тех и ловил. Кому заплатил, тех и любил… Так, это к делу не относится.