Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха

По горячим следам событий Массис (идея принадлежала ему) и Бразийяк написали книжку «Кадеты Алькасара», разошедшуюся тиражом 60 000 экземпляров и переведенную на испанский, английский, итальянский и шведский языки (THM, 309–310). «Среди покупателей были любители военных историй, но также французские католические националисты, для которых война стала крестовым походом против современных неверных – марксистов» (BRB, 148). «Если бы я был диктатором, кинопромышленником или просто богачом, я бы сделал фильм во славу толедских кадетов, – писал Бразийяк другу. – <…> Они стали кронштадтскими моряками фашизма» (BRB, 148). Эту мысль знаток советского пропагандистского кино развил в послесловии к книге: «Только русский большевизм понял силу зрительных образов. От восставших “Потемкина” до “Кронштадтских моряков” (под этим названием во Франции шел фильм «Мы из Кронштадта» – В. М.) целая галерея символов была представлена массам, чтобы восславить его деяния и распространить его мистику. Героям этого примитивного человечества, которое чтит только мятеж и оправдывает жертвы только для разжигания инстинктов, не пора ли противопоставить других героев, людей, которые знают, за что умирают, знают ценность того, что защищают? Пусть большевики празднуют своё. Отдавая должное любой храбрости и презрению к смерти, не забудем, что лишь дело создает мученика. Не все жертвы надо чтить одинаково, и мы всегда предпочитаем те, которые освещены высоким и чистым разумом. У нас, людей Запада, теперь есть свои “Кронштадские моряки”: это герои Алькасара. <…> Толедские кадеты сражались не только за Испанию: они защищали католический Запад. <…> В крестовом походе против большевизма [Испания] отстояла честь первого удара и первой победы» (RBC, V, 123–124). Назвав войну в Испании «решающим элементом» политической эволюции Бразийяка и его единомышленников из того же поколения, Бардеш пояснил: «В июле 1936 г. был сделан выбор, который определил всю [нашу] дальнейшую жизнь» (RBC, V, 127).

III.

«Белая» Испания радушно встречала сочувствовавших ей французов. В их числе Максим Реаль дель Сарте, Рене Бенжамен, депутаты Ксавье Валла и Пьер Тетенже, сенатор Анри Лемери. «Никто из них не принимал безоговорочно нашу политическую систему, – вспоминал тогдашний министр внутренних дел Рамон Серрано Суньер, свояк Франко, – многие прямо расходились с ней, но и те, и другие, воодушевленные дружескими чувствами к Испании, которых мы никогда не забудем, старались отделить свою страну от правительства Народного фронта»[304].

Испания привлекала французских «правых» как пример объединения националистов в борьбе с общим врагом, а Франко – хотя открыто об этом не говорилось – как любимый герой Морраса генерал Джордж Монк, вернувший британский престол Стюартам. «А теперь, французы, думайте и решайте. Торопитесь – время поджимает! Завтрашняя свободная Испания просит одного – жить в дружбе с Францией. <…> Это насущный вопрос, решение которого в наших руках. Сумеем ли мы после стольких ошибок осуществить необходимое возрождение? Сумеем ли оценить пример, который подал нам мужественный народ? Или, напротив, останемся недостойными своего прошлого?»[305]. Эти слова Эрикура относились не только к необходимости дружить с Испанией ради обеспечения безопасности французских владений в северной Африке, о чем шла речь в предшествующем им абзаце, но прозрачно намекали на «необходимое возрождение» в самой Франции.

Моррас поддерживал выступления «в поддержку Испании и латинства», «против анархии и варварства» (VEF, 149), будь то поездка Реаль дель Сарте (VEF, 199–201) или книга генерала в отставке Мориса Дюваля «Уроки войны в Испании» (1938).

«В нескольких четких формулировках, секретом которых он владеет, наш выдающийся друг (Дюваль – В. М.) показал, как победы испанской националистической контрреволюции символизируют преимущества организации, интеллекта, науки, всех нравственных и умственных рычагов цивилизации над силами разрушения, даже имеющими количественное преимущество. Было время, когда Народный фронт располагал большей частью наличных ресурсов Испанской республики, но не смог использовать их. Его невежество оказалось сильнее всех этих богатств. Русское государство тоже ничего не смогло. Разрушение победили все те силы и формы порядка, которые были в руках генерала Франко и которыми этот выдающийся человек войны и мира сумел распорядиться» (VEF, 147–148).