Шарлатан: чудо для проклятого короля

У шарлатана перехватило дыхание. Почетная процедура, на которую обрекал его Борхард, была хуже клеймения раба. Люгер не забыл это чувство: клеймо дарит безопасность под властью хозяина, и вечный позор. Люгер сжался от стыда. Но его уже вытолкнули на ступени к королю.

– Его ошибочно считали колдуном! Король восстановит справедливость! Награда для Люгера – мантия ученого! Ее носил здешний шарлатан, которого называли главным мудрецом Города Орлов. Солдаты конфисковали мантию, а ее владельца отправили в полет с вершины Башни Мудрецов…

На площади заржали, радуясь королевской шутке.

– Носи с честью мантию ученого, мэтр Люгер! Ты заслужил признание! Светлый ум человечества!

Чужую мантию нахлобучили на плечи Люгера, сгорающего от позора и бессилия. Шарлатан пытался спрятать глаза, глядя вниз. Но его взгляд наткнулся на темное пятно крови, в которой был перепачкан подол мантии убитого мудреца. Люгер отдернул взгляд от страшного клейма варварства. И увидел в толпе плененного мэра Арминия. Мэр Города Орлов стоял в цепях, вокруг него в страхе ждали своей участи еще несколько пленных. Седые волосы на виске Арминия слиплись от запекшейся крови. Но, невзирая на рану, глаза мэра жгли Люгера презрением и ненавистью. Люгер пошатнулся под этим взглядом.

Награждение завоевателей продолжалось. Следующим героем был объявлен разведчик штрафников. Мародерство назвали «зачисткой города от еретиков», и подвигом. Штрафника награждал уже Верховный Иерарх. Король Борхард тем временем приблизился к Люгеру.

– Ну вот – ты ученый! Добился своего?! Сбылась твоя мечта. Ты больше не колдун. Мы ведь так договаривались? Теперь ты доволен, наконец? – осведомился король.

Люгер был не в силах ответить. Под мантией его колотила дрожь.

Иерарх, тем временем, не желая отстать от короля, отпустил любые грехи участникам Похода Справедливости.

– …И справедливо покарали предателей-вахлаков, распускавших колдовские чары против короля в Ущелье Бестий!.. Слава!.. Отныне вы все рыцари веры, несущие свет человеческой справедливости миру, погрязшему в темноте… – глубокий баритон Иерарха разносился на всю площадь.

Духовный лидер благословил символ похода. Не имея времени и фантазии изобрести такой символ, Иерарх объявил им плащ с расколотым яйцом и перекрещенными мотыгами. Теперь каждый участник похода имел право носить такой плащ, и считался воином высшей силы. Самые рьяные и благочестивые тут же устремились в ближайшие жилища горожан: рвать простыни на священные плащи.

Триумф победителей продолжался, а король Борхард напомнил Люгеру о его обещании.

– Видишь, я держу слово! Настала твоя очередь выполнить свои обязательства! Избавь меня от пятна. Если кто-то и способен в этом мире совершать невозможное: это я и ты. Мы доказали это!

Слова короля заглушали выкрики Босого. Предводитель «народной армии» воспользовался своей очередью оказаться в центре внимания.

– Правда и справедливость на нашей стороне! Не знает наших молитв – режь! Видишь четыре руки или хвост, как у амбала – убей! – выкрикивал фанатик в экстазе. – А предателям рода человеческого – худшая смерть! Отщепенцы, продавшиеся извергам, не заслуживают смерти сохраняющей достоинство…

Босой требовал объявить предателями рода человеческого всех, кто не выдал нелюдей, кто не донес или подал им хотя бы стакан воды. Фанатик грозил таким предателям жесточайшей смертью, которой прежде карали только цареубийц: сожжением на длинной цепи – заставляя обреченных пятиться от пламени, продлевая нестерпимые муки. Бесноватый праведник целил крючковатым пальцем туда, где стоял мэр Арминий. Люгер в ужасе осознал, какой участи добивается фанатик для пленного мэра Города Орлов.

Босой рухнул на колени перед королем, призывая Борхарда отдать предателя Арминия для «народного мщения». Настал миг, когда королям положено разыгрывать видимость справедливого правосудия. Борхард величаво повернулся к Арминию.

– Когда орды извергов пошли на нас войной, ты прислуживал врагам рода человеческого. Сколько тебе платили, чтобы ты утратил честь и совесть? Просто ответь? Мне интересно… Что, стыдно смотреть людям в глаза?

Бледный от ран Арминий не сразу ответил глуховатым, но твердым голосом.

– Не изверги, а ты напал первым. Год назад ты затеял войну, ради безумной фантазии – возродить империю Борхардов. Ты обрек свою землю на ответные атаки… Твои амбиции утопят мир в кровавом кошмаре… Сколько бы ты не лгал своим подданным.

Окружавшие мэра разгоряченные солдаты не дали ему договорить. Пленных начали избивать.

– Кончай этот лживый балаган, где честь и правду тошнит, когда мародеров и варваров награждают, как героев… – успел еще выкрикнуть Арминий. – Поход справедливости мясников! А умереть вместе с родным городом мне не стыдно. Раз не смог его защитить…

Голос Арминия потонул в свисте и злой ругани.

– Гляди-ка, гордый, – недобро ухмыльнулся король багровой половиной лица. – Что ж. Я обещал Босому дать искоренить ересь и предательство. Слово я держу. Будь по-твоему, Босой! Да свершится «народная месть», – король махнул рукой, разрешая фанатику задуманную подлую казнь.