Шарлатан: чудо для проклятого короля

– Стой! Я вижу! – отчаянно закричал, и забился шарлатан.

В самом центре площадки, у столба, от которого все еще не отцепили прибитого изверга, валялся огромный и тяжеленный моток колючей проволоки. Бойцы спотыкались об него ногами, но не могли убрать, так как руки были заняты клинками, а глаза зорко следили за тем, чтобы отражать чужие удары, и разить в ответ.

– Надо раскатить этот клубок, а потом натянуть проволоку, – объяснил Люгер.

Гаваж только мрачно посмотрел на шарлатана.

– Пригнись! Не будь идиотом, рыцарь, – бросил ему Люгер. – И забрало захлопни, тошно смотреть на твою рожу…

Гаваж скрипнул зубами, метнув в Люгера ненавидящий взгляд, но пригнулся, и они ринулись вперед оба. Моток проволоки лежал шагах в десяти, но эти шаги оказались самым трудными в жизни шарлатана и рыцаря. Они двигались, отскакивая, уклоняясь от дерущихся вокруг тел, ныряя вниз и в сторону, а то и вовсе назад. Рядом изверг перегнулся с седла, и рубанул клинком. Люгер едва сумел уклониться. В доспех изверга уткнулось копье из шеренги. И второй раз он махнул мечом в сторону Люгера уже наугад. Шарлатан оббежав по дуге, плюхнулся на живот рядом с мотком проволоки, рядом с телом убитого железной стрелой молодого вахлака.

Другой молодой вахлак забился в самый центр мотка, используя его как единственное укрытие, зажал уши руками, зажмурился, и не реагировал на тычки Люгера. Вдобавок из бока у него тоже торчала стрела. С другой стороны мотка на землю плюхнулся начальник охраны короля.

– Живо потащили! И этот пусть тащит, – прорычал Гаваж, вздернув за шкирку обезумевшего от страха молодого вахлака. – Раскатывайте, я вас прикрою!

У Люгера никогда бы не получилось раскатить в гуще сражения огромный моток колючей проволоки, но вышло так, что их путь невольно пролег между двумя группами врагов. С одной стороны нелюди отковыривали от столба руки своего израненного соплеменника, другие изверги атаковали шеренгу, и между ними шарлатан и раненый вахлак катили вперед непонятный железный клубок. А их спины защищал рыцарь, искусно отбивавший случайные удары. Он даже, раздобыл второй клинок, и по-извергски выставил их острия направо и налево.

Но изверги начали брать верх над шеренгой с копьями. Четверорукие воины, сломали несколько копий в центре, и отодвинув соседние, протиснулись вплотную к бойцам в шеренге. Солдаты в первом ряду, сдавленные сбоку и сзади товарищами по оружию не могли защитить себя в этой давке, так как острия их длинных копий колыхались где-то впереди, а изверги в чудовищных шлемах продавливались все ближе. Ни убежать, ни спастись, ни спрятаться от неумолимой смерти копейщики не могли, бессильно как во сне, глядя на наползающий ужас.

Учуяв сиплое дыхание изверга, ближний из них закричал от страха, тоскливо и пугающе. А изверг, издал торжествующий вопль, и вскинув три руки с клинками, поразил сверху вниз сразу троих несчастных, зажатых в ряду и не способных поднять руку для защиты. Рядом другой изверг издал победный вопль, разя еще нескольких, за ним третий. Центр шеренги был вырезан, и прорван. Попирая ногами зарезанных ими копейщиков, изверги протиснулись сквозь людей, готовые разметать в ближнем бою всех до кого достанут их клинки.

Король Борхард, сжимал рукоять клинка, стоя за шеренгой, бессильный остановить прорыв закованных в броню нелюдей. В отчаянии он оглянулся на бойцов, замерших у стрелометов. Все стрелометы были уже взведены.

– Ложись!.. – осенило короля. – Падайте на землю! Всем лечь! – прокричал король, что есть мочи, и сам рухнул на землю.

– Ложись! Падай! Ложись… – пролетел призыв вдоль шеренги.

Копейщики, прорванной шеренги, кто еще остался жив, попадали навзничь.

И в ту же секунду лучники, наводившие стрелометы, дали залп.

Три станковых стреломета ударили прямой наводкой всего в нескольких шагах от прорвавшихся извергов. Дикая энергия тетивы из сухожилий дракона погнала вдоль ложа короткие и увесистые, наточенные стальные стрелы. Они взвизгнули по стальному ложу, и впились в упор в доспехи наступающих извергов. С такого расстояния они продырявили непробиваемые панцирные доспехи насквозь, пронзив тела воинов-извергов. А первому из них, прорвавшемуся сквозь шеренгу, каленая стрела пронзила шлем и голову. Гигант рухнул навзничь, выронив клинки, и его четыре руки затрепыхались в предсмертных конвульсиях.

Следом ударили ручные стрелометы, над головой залегшего на землю короля Борхарда, над головами попадавших людей. Этим стрелы отскакивали от лобовой брони извергов, но пробивали более легкие боковые доспехи, калеча руки и ноги врагов.

Первый ряд извергов пал, сраженный залпом. Но полтора десятка расстрелянных бойцов не были уроном, способным остановить армию. Нелюдей остановило изумление. Никогда в истории, никакое оружие не пробивало их панцирные доспехи. Нападающие замешкались, не сводя глаз с дыр и проломов в доспехах умирающих сородичей.