Шарлотта Бронте делает выбор. Викторианская любовь

В самом конце каникул Шарлотта неожиданно для себя увидела королеву Викторию. Семья Бронте не отличалась повышенным интересом к королевским особам, поэтому, не окажись она в Бельгии в сентябре 1843-го, ее очной встречи с действующим английским монархом могло бы и не произойти. Тем летом двадцатичетырехлетняя Виктория, счастливая мать уже трех детей и жена обожаемого ею принца Альберта, отправилась в свое первое зарубежное путешествие. Чета была приглашена в качестве почетных гостей королем Франции Луи-Филиппом, а уговорила Викторию принять это приглашение Луиза, жена бельгийского короля Леопольда и дочь Луи-Филиппа. Визит во французскую Нормандию, хотя и был непростым (здесь не слишком жаловали англичан: во время войн между Францией и Англией городок Ле-Трепор, куда прибыла королевская яхта, два или три раза сжигали дотла), прошел удачно. Как и Шарлотта, Виктория первый раз в жизни побывала в католической церкви, охарактеризовав этот визит одним словом: “Прелесть!” После Нормандии она ненадолго вернулась в Брайтон повидаться с детьми, и уже 12 сентября отбыла в бельгийский Остенд. В Бельгии посетила Брюгге, Гент, Брюссель и Антверпен, переезжая из города в город в открытой коляске рядом с Леопольдом. (К сожалению, самой Шарлотте не довелось увидеть ни знаменитый гентский алтарь, ни базилику Святой Крови Христовой в Брюгге. Еще в самом начале их дружбы Константин обещал ей показать эти места, но слова своего не сдержал.) Королева Виктория не была щеголихой, и леди Каннинг из ее свиты со стыдом отмечала: “Во время своего пребывания в Генте она выглядела просто ужасающе, ее шляпки скорее подошли бы семидесятилетней старухе, а из-под ее кисейного платья выглядывала нижняя юбка розового цвета”. Как и следовало ожидать, Шарлотте такая небрежность в одежде как раз понравилась. Вместе со всеми 18 сентября она пошла на рю Рояль поглазеть на молодую королеву и только 1 декабря, в ответ на просьбу Эмили, описала этот эпизод: “Ты спрашивала о визите королевы Виктории в Брюссель. Я видела ее буквально одно мгновение, когда она проезжала по рю Рояль в карете в окружении шести солдат. Она смеялась и оживленно разговаривала. Внешне она полновата, жизнерадостна, одета без затей, в ней не заметно чванства и претенциозности. Говорят, что она воодушевила двор короля Леопольда, обычно мрачный, как сектантская молельня”. И зачем только Шарлотта сделала любимого героя своих ангрийских повестей герцогом? Она была бесконечно далека от этого мира, и он ее нисколько не интересовал. Бедно одетые и не слишком красивые гувернантки – вот кто скоро принесет ей мировую славу.

Наконец из Бланкенберга вернулось посвежевшее и поздоровевшее семейство Эже. Девочки снова заполнили дортуары, и отлаженный механизм жизни в пансионе заработал с прежней силой. Константин все дни проводил в лицее для мальчиков, а Шарлотта с нетерпением ждала известия о том, когда возобновятся их уроки немецкого. Считалось, что французским она уже овладела в полной мере, но для открытия школы в Англии надо было знать как минимум два иностранных языка. Так, во всяком случае, она писала родным, хотя когда вспоминала бледные личики дочек своих соседей, их неловкие манеры и страх перед взрослыми, их потертые платьица и руки в цыпках – от постоянного холода, а у кого-то и от работы по дому, – то уже не была в этом столь уверена. Сейчас она как раз перечитывала письмо Мэри, в котором та убеждала ее немедленно уехать: куда угодно, в Англию или любую другую страну на континенте, иначе потом она просто не сможет этого сделать. Мэри определенно не зря перед своей смертью уничтожила все письма Шарлотты: скорее всего, она единственная знала подлинную историю отношений своей подруги и ее учителя. Нет, нет, я не готова уехать, я еще не уверена, подумала Шарлотта и с удивлением увидела, что к ней направляется, переваливаясь уточкой, округлившаяся мадам Эже. Из-за беременности она теперь редко покидала свои комнаты.

– Дорогая мисс Бронте, я хочу вас обрадовать. Месье рассказал мне о ваших успехах в немецком, и мы подумали, что отныне вы не нуждаетесь в уроках немецкого и не должны оплачивать их из ваших 16 фунтов годовых. Можете потратить эти деньги, например, на новую шляпку – в Брюсселе столько соблазнов. Думаю, в приходе вашего отца нет таких возможностей. Вы довольны, дорогая Шарлотта?

– Да, мадам. Если месье считает, что я уже достигла совершенства в немецком и больше мне не к чему стремиться, значит, так тому и быть.

– Прекрасно, я передам ему, что вы счастливы и благодарны.

Принимать поражение. Спуститься с небес на землю. Уроков с ним отныне не будет, может, я вообще больше никогда не увижусь с ним. Никогда. И почему я возомнила, что он хочет общаться со мной без свидетелей? Мистер Дженкинс – я должна пойти к нему на исповедь. Пусть и не такую откровенную, как в церкви Святой Гудулы, но он должен научить меня смирению. Покоряться обстоятельствам – как Элен, как Эмили и Энн. Нет, я не согласна. Я хочу быть счастливой.