Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества

А вот начало двадцать восьмой, непосредственно следующей за этим патетическим обращением. «Прошло два дня. Летний вечер. Возница ссадил меня в местечке, зовущемся Уайткросс. Дальше он не мог везти меня за ту скромную сумму, которую я ему заплатила, а у меня больше не было ни единого шиллинга. И вот уже нас разделяет расстояние в милю. Я одна. Я вспоминаю, что забыла взять свой узелок из фартука кареты, куда я положила его для большей сохранности. Там он остался, пусть там и остаётся, но теперь у меня совсем нет никакого имущества». Патетичность здесь явно сменяется деловитостью. Интонация снова становится суховатой, «графичной». Керрер Белл рассказывает о повседневной жизни Джейн, внезапно опять попадающей из романтической страны грёз, где «цветут розы и жасмин» и где небо, «вечно пламенеющее и закатное», располагает к бурным объяснениям и волнениям любви и гордости – в страну реальную, для которой Шарлотта Бронте тоже когда-то нашла определение, страну, где «рассветы серы и скромны, а возникающий день», хотя бы ненадолго, «омрачён тучами». Этой стране свойственны некоторые приметы современной Англии. И первая из них – безнадёжность положения, беззащитность человека неимущего. Несколько дней назад Джейн готовилась к свадьбе с богатым джентльменом, который только что подарил ей жемчужное ожерелье, а сегодня, голодная и бесприютная, она просит кусок хлеба и рада, когда фермерская дочка даёт ей немного прокисшей каши, оставленной на корм свиньям. Одинокая, несчастная, смертельно усталая, Джейн вызывает только подозрения и неприязнь, всюду её принимают за нищенку. Под проливным дождём она еле бредёт по болотистой равнине на слабо горящий огонёк. Это Мур-Хаус, добрые обитатели которого окажут ей помощь, а попросту говоря – спасут от голодной и холодной смерти. Это две сестры Дайана и Мери, гувернантки, и их брат, пастор Сент-Джон Риверс. Между Дайаной и Джейн сразу возникают доверительные отношения. Что касается Сент-Джона, то этот красивый античной красотой молодой человек держится с Джейн холодно и сухо, хотя и помогает ей, найдя для неё работу школьной учительницы в селении Мортон, где находится его пасторат. На зиму Мур-Хаус закрывают. Дайана и Мери возвращаются к опостылевшим обязанностям гувернанток, а Сент-Джон водворяется в Мортоне. При тамошней школе для крестьянских девочек есть скромный коттедж, где теперь живёт Джейн. Её иногда навещают Сент-Джон и красавица мисс Оливер. Молодые люди неравнодушны друг к другу, более того, Джейн даже замечает некоторые признаки подавляемой страсти, которую испытывает к Розамунд Оливер всегда такой сдержанный и холодный Сент-Джон. Джейн недоумевает: зачем отвергать внимание, а может быть, и влюблённость прелестной девушки, тем более что её отец, местный богач, считал бы за честь породниться с известной в графстве семьёй Риверсов? Но, оказывается, Сент-Джон решил посвятить свою жизнь страсти более возвышенной, он мечтает стать миссионером в далёкой Индии, и никакие земные соблазны не могут отвратить его от избранного пути, избалованная же дочь мистера Оливера совсем не приспособлена к тяжёлой доле жены миссионера. А вот Джейн для этой роли подходит – с течением времени решает Сент-Джон, успевший оценить её трудолюбие и добросовестность. Неожиданно выясняется ещё одно обстоятельство: дядя Джейн умер и оставил ей всё состояние, обойдя в завещании других племянников. Оказывается, это Сент-Джон и его сёстры. Так Джейн обретает родственников – двоюродного брата и сестёр. Унаследовав двадцать тысяч фунтов, она делит их по справедливости, на всех четверых. Отныне они если не богаты, то вполне состоятельны. Джейн может оставить труд учительницы, а Дайана и Мери – ярмо гувернанток. Все три сестры могут теперь спокойно и дружно жить в заново обставленном Мур-Хаусе, но Сент-Джон по-прежнему думает только о своём предназначении и по-прежнему считает, что Джейн следует стать его помощницей и женой. Он даже начинает учить её хинди, а сама Джейн находится под странным обаянием Сент-Джона и его фанатической приверженности идеалу. В самом деле, почему бы ей не отправиться в Индию? Что её привязывает к Англии теперь, когда она потеряла Рочестера? Она по-прежнему любит его и невольно сравнивает двух столь непохожих людей. Если Рочестер – весь страсть, упрямство и безрассудство, то Сент-Джон в совершенстве овладел искусством самообуздания. Он таки справился со своей любовью к Розамунд и почти равнодушно сообщает Джейн, что мисс Оливер вступает в брак с достойным её молодым человеком. Тем настойчивее он убеждает Джейн принять его предложение. Джейн согласна уехать в Индию, работать там и даже умереть: она не сомневается, что тяжёлый климат быстро сведёт её в могилу. Пусть так, но замуж за Сент-Джона она выйти отказывается, она поедет в Индию как его спутница и помощница. Однако с этим не может согласиться Сент-Джон: нет, он не любит Джейн, но она должна стать его женой во избежание «греха». Да, он стремится подавить в себе всё человеческое, но всё же опасается соблазна, который помешает ему целиком отдаться обязанностям миссионера. Сент-Джон убеждает, гневается (то есть мучит Джейн ледяной холодностью и суровостью), и вот тогда, когда Джейн, по-видимому, уже готова уступить, происходит странное событие. В вечерней темноте она слышит зовущий её голос: «И это был голос человеческого существа, знакомый, любимый, хорошо памятный голос Эдварда Фэрфэкса Рочестера, и настойчивый, упрямый, дикий голос этот был полон боли и горечи. “Я иду! – воскликнула я. – Подожди меня! О, я приду!”» Напрасно Сент-Джон увещевает Джейн слушаться голоса духа, а не плоти. Дух Джейн желает того же, что и её плоть, а именно – как можно скорее увидеться с Рочестером и узнать, здоров ли он, жив ли. Она покидает Мур-Хаус и спешит в Торнфилд, где её ждёт ужасное зрелище: Торнфилда больше нет. Она видит обгорелый остов дома (совсем как в одном из своих вещих снов, которые иногда снились ей в Торнфилде). В деревенской гостинице Джейн рассказывают историю её любви, и рассказчик, старый слуга отца Рочестера, не жалеет энергичных выражений по поводу невзрачной гувернантки. Она неизвестно почему «сбежала», а через два месяца дом сгорел, и подожгла его дама, которая оказалась женой мистера Рочестера. Она была сумасшедшей, и её держали взаперти под присмотром надёжной женщины Грейс Пул. Всем была хороша Грейс Пул, но питала пристрастие к джину с водой, и вот однажды, когда миссис Пул крепко спала, сумасшедшая дама, хитрая, как ведьма, выкрала ключи и проникла в комнату гувернантки, где подожгла постель. По счастью, там уже давно никто не спал, но занялся пожар, и когда мистер Рочестер пытался спасти жену, она выбросилась с крыши дома и, конечно, разбилась насмерть, а на мистера Рочестера упала тяжёлая горящая балка, раздробила ему руку и её пришлось отнять, а ещё он потерял зрение, так что теперь совсем беспомощен и живёт в другом своём поместье, Ферндин, под присмотром двух слуг.