Шарм

Оказывается, что нет, зато после этого она сбрасывает с себя простыню и пуховое одеяло, которыми я только что накрыл ее. За последние пару часов она делает это уже в третий раз, так что больше я ее не накрываю. Вместо этого я приподнимаюсь на локте и делаю то, что мне редко удается сделать, когда она бодрствует.

Я разглядываю все прелестные и сексуальные веснушки на тех местах ее тела, которые не прикрыты ночной рубашкой.

Их немало – крохотные пятнышки, россыпи которых виднеются на ее щеках и руках, на верхней части ее бедер и на плечах, – и они кажутся мне чем-то вроде секретов, которые мне предстоит разгадать.

Я опускаю голову и провожу губами по созвездию веснушек на внутренней части ее предплечья.

В ответ она только невнятно стонет и, повернувшись, утыкается лицом в подушку. Но это открывает мне доступ к веснушкам на задней части ее бедер, которые только и ждут, чтобы я медленно прочертил между ними линии кончиком пальца.

– Зачем ты трогаешь мои веснушки? – спрашивает она. Ее голос приглушен, потому что она по-прежнему лежит уткнувшись лицом в подушку, но, похоже, мое внимание не напрягает ее. Ей просто любопытно.

– Я их обожаю, – говорю я ей. – Это что-то вроде моей собственной маленькой вселенной, расположенной прямо здесь, на твоей коже. Кусочек тебя, которого могу касаться только я. Только я могу целовать его и любоваться им.

Она качает головой, но, когда я снова начинаю водить по ее веснушкам пальцем, она издает что-то вроде довольного мурлыканья. Это заставляет меня повторить движение.

Я уже начинаю думать, что у меня получится завести ее снова, – потому что она поворачивается, утыкается лицом в изгиб моей шеи и обвивает меня рукой, – но тут звонит будильник на ее телефоне.

Она тяжело вздыхает:

– Мне надо идти на работу.

– Ты могла бы сказаться больной, как это придется сделать мне самому, – предлагаю я. – И провести день в постели.

Я предлагаю это, потому что мне ужасно хочется провести этот день в постели с Грейс, но еще и потому, что после этой ночи было бы, как мне кажется, неплохо окончательно расставить все точки над «i». К тому же мне бы хотелось немного побаловать ее и удостовериться, что с ней все в порядке, ведь сегодня ночью был ее первый раз.

– Я бы с удовольствием, – отвечает она, – но вчера вечером Тиниати отпустила меня домой, когда магазин еще не был убран, потому что знала, что я устала. Было бы нечестно не прийти сегодня, когда я ей так нужна, чтобы развесить и разложить товар.

Я киваю, потому что понимаю, что она права. Но, когда я скидываю с себя одеяло, чтобы встать, она обвивается вокруг меня.

– Да, мне надо идти, но это не значит, что я собираюсь уйти прямо сейчас.

Ее слова вызывают у меня смех и радуют меня. Приятно знать, что ей так же не хочется покидать меня, как мне самому не хочется, чтобы она уходила.

– Давай пойдем куда-нибудь сегодня вечером, – предлагаю я. – Я могу сводить тебя в какой-нибудь шикарный ресторан, а потом мы могли бы послушать концерт на площади.

– Или мы можем остаться здесь – где нет солнца, – напоминает она мне. – Я закажу еду в номер, и мы поиграем в покер с раздеванием.

Черт возьми, поверить не могу, что я забыл. Это гребаное солнце убивает меня тем, что никогда не заходит. Это единственный недостаток жизни в Норомаре, если мы останемся здесь навсегда.

Грейс скучает по своим друзьям и родным, но у меня нет никого, по кому я мог бы скучать. Да, у меня есть Джексон, но трудно скучать по человеку, который пытался убить тебя – и который попытается снова, если ему представится такая возможность.

Мне здесь лучше – по очень многим причинам. У меня здесь есть друзья – те, кому я нравлюсь, кто мне доверяет и не считает, что я гребаный социопат. Одно плохо – они тут все вегетарианцы, и мне нечем питаться помимо крови девушки, которую я люблю.

Мне нравится пить кровь Грейс, и я был бы готов делать это каждый день, если бы не опасался ослабить ее. И если бы я мог не выходить из этого гостиничного номера. Но я должен из него выходить. Мне надо работать. Надо гулять с Дымкой. Я должен быть в состоянии строить новую жизнь с Грейс за пределами этих четырех стен, но солнце, которое почти никогда не заходит, здорово этому мешает.

– Эй, о чем ты задумался? – Она приподнимается на локте, чтобы посмотреть мне в лицо. – Тебе что, не нравится игра в покер с раздеванием?

– Просто следующие несколько дней мне придется безвылазно торчать здесь, – фыркаю я.

– Знаю. И сожалею об этом. – Она утыкается носом в мою шею – пытаясь утешить меня. – Но я не жалею о том, что ты пил мою кровь.

– Ты уверена? – бормочу я, запустив пальцы в ее волосы.

Она смеется, будто думает, что я шучу:

– Мне понравилось все, что происходило в этом номере сегодня ночью. Очень понравилось. И особенно это.