Шарм

– Она набилась мне в волосы, – говорит она, произнося каждое слово медленно и четко. – Ты хоть представляешь, сколько времени нужно, чтобы вычесать подсыхающую драконью кровь из каждой моей кудряшки?

– Полагаю, час и пятнадцать минут, – прикалываюсь я с каменным выражением лица. – Если судить по тому, сколько времени ты там проторчала.

– Вот именно. И, колотя в дверь каждые пять минут, ты не помогал делу.

– Справедливости ради замечу, – отвечаю я, вскинув бровь, – что я постучал в дверь всего три раза – и все это происходило только в последние пятнадцать минут.

– А мне показалось, что ты стучал чаще. – Она фыркает.

– Не знаю, что тебе на это сказать.

Прежде чем она успевает сказать что-то еще, я захожу в ванную и закрываю дверь прямо перед ее носом. Мне не понадобится час, чтобы смыть с себя драконью кровь, но сколько бы времени это ни заняло, мне не терпится начать.

Двадцать минут спустя я возвращаюсь в спальню и вижу, что Грейс сидит по-турецки на середине кровати и поедает сэндвич с подноса с едой у нее на коленях.

– Симпатичное полотенце, – замечает она, фыркнув. – Нияз решил, что нам захочется поесть после «таких усиленных нагрузок». И прислал нам еды.

– Нам захочется поесть? – повторяю я, прислоняясь плечом к косяку, чтобы посмотреть на нее. И, возможно, немного пофантазировать о том, что находится под ее ночной рубашкой – и выпадет ли мне когда-нибудь шанс это увидеть.

– Ну ладно, он подумал, что я могу захотеть поесть. – Она закатывает глаза: – Но он прислал воды для тебя.

Она бросает мне бутылку с водой, я ловлю ее и выпиваю всю – оказывается, мне чертовски хочется пить. И не только воду – но пока что сойдет и она.

Во только Грейс смотрит на меня поверх своего сэндвича; ее влажные кудри ниспадают ей на плечи, а большие карие глаза полны вопросов, которые я не могу прочесть и на которые, вероятно, не знаю ответов.

К тому же я не могу провести всю ночь завернутым в полотенце, так что я делаю то, зачем пришел сюда – беру последнюю чистую пару боксеров из пакета, который дал мне Арнст, и мои черные спортивные штаны, после чего возвращаюсь в ванную, чтобы переодеться.

К тому времени, когда я вхожу в спальню во второй раз, Грейс уже передвинула поднос на комод и сидит в изножье кровати, при этом вид у нее куда более нервозный, чем когда она смотрела в глаза взбешенному дракону.

– В чем дело? – спрашиваю я.

Кажется, она смотрит на какую-то точку за моим плечом, когда говорит:

– Должно быть, ты тоже голоден.

Так и есть. Я чертовски голоден. Но не так, как тогда, в пещере, до этого дело еще не дошло. Я не испытываю острой нужды пить кровь – я чувствую себя некомфортно, но опасность мне не грозит.

– Со мной все в порядке.

– Я тебе не верю. – Она встает и подходит ко мне: – Ты можешь… ну, ты сам понимаешь.

Теперь уже я закатываю глаза:

– Ты же не мой персональный банк крови, Грейс.

– Да, но что, если я хочу им быть? – шепчет она.

Чего-чего, а этого я от нее не ожидал. Тем более что она не сказала ни слова после того, как мы с ней поцеловались. Впрочем, я и сам ничего об этом не сказал.

То, что сегодня приключилось и о чем мы еще не говорили, могло бы заполнить несколько библиотечных томов. Тот поцелуй. Явление драконов, которые все-таки нашли нас. Мертвый дракон, лежащий на лужайке мэра. Раненый дракон, который, возможно, еще вернется. И да, конечно, тот факт, что Грейс оказалась нереально крутой горгульей.

Хотя должен признать, что в данную минуту верхнюю строчку в моем списке занимает все-таки поцелуй.

Скорее всего, именно поэтому на ее лице и читается такая неловкость. Поскольку мы застряли в этом мире, не имея надежды вернуться домой, мы только что сделали огромный шаг в том, что, как я надеюсь, можно назвать отношениями – и она, вероятно, не знает, как теперь обстоят дела между ней и мной.

Как и я сам.

Но я не уверен, подходящее ли сейчас время для того, чтобы это изменить.

Мне не нужно читать ее мысли, чтобы понять, что ей нелегко найти свое место в новом мире, не говоря уже о том, чтобы решить для себя, будем ли мы вместе.

Поэтому я и оставил ее в покое. Я пытался уважать ее потребность во времени, чтобы определиться. Пытался не обижаться на то, что она, похоже, втюрилась в моего брата с первого взгляда, но для того, чтобы просто решить, нравлюсь ли я ей, ей понадобилась целая куча времени.

И сейчас мне приходится отгонять от себя мысли о той светящейся ярко-синей нити, которую я видел в ее голове до того, как мы покинули мою берлогу. Часть меня надеялась, что это не то, о чем я подумал. Часть меня не верила, что это возможно, раз Грейс обыкновенный человек.

Но другая часть меня, та, что поумнее, твердила мне, что Грейс вовсе не обыкновенное человеческое существо, как она утверждает, а значит…

Я сглатываю ком в горле, глядя в ее раздражающе красивые шоколадные глаза. Нет, сейчас не время для серьезного разговора о том, что мы можем – или не можем – значить друг для друга.