Шатаут

– Туда входят те вещи, которые ты позволила мне вытворять в будке диктора?

– Возможно, некоторые из них. Я могла использовать тебя в качестве исследования для написания поэмы.

– Используй сколько хочешь, – усмехается он. – Ты часто пишешь?

– Скорее, много.

Что за чертовщина, Серафина? Никто ведь об этом не знает. Теперь, когда я открыла ящик Пандоры, похоже, никак не могу его закрыть.

Возможно, все дело в том, что на лице Тайлера отражается смесь восхищения и желания, приправленная намеком на нежность. Никто еще не смотрел на меня так.

Я распускаю волосы, чтобы спрятать горящие уши.

– До сих пор я писала только для себя. На этих занятиях я впервые показала мои творения кому-то еще.

– Не стану давить на тебя, но я с удовольствием прочел бы что-нибудь, если, конечно, ты не против.

Это страшнее, чем выносить свою работу на суд одногруппников. Возможно, однажды.

– Давай посмотрим, получится ли у меня закончить это стихотворение. Кажется, я зашла в тупик.

Выражение лица Тайлера меняется, как если бы он только теперь осознал, что мы совсем одни. Он забирает из моих рук закрытый ноутбук и кладет его на кофейный столик. Затем Тайлер приподнимает меня, вынуждая забраться к нему на колени. Он пахнет так же хорошо, как я и ожидала.

– Как поживаешь, Динь? Кажется, на этой неделе мы едва виделись, – Тайлер ласково касается моего носа своим.

– Уже лучше.

Довольное хмыканье отдается в его горле, и он прижимается губами сначала к моему подбородку, а потом – к щеке. Я немного сдвигаюсь, чтобы повернуться к нему. Одной рукой обхватив мое лицо, Тайлер целует меня, долго, неторопливо и глубоко.

Когда он отстраняется, я уже нахожусь на седьмом небе от счастья.

Вместо того, чтобы снова поцеловать меня, Тайлер внимательно вглядывается серыми глазами в мои.

– У нас никогда не было возможности посидеть вот так. Это довольно мило.

– Верно, – кладу я голову ему на плечо.

Что-то ослабевает во мне – напряжение, о существовании которого я и не подозревала. Как бы я ни хотела заняться с ним сексом, я рада, что мы общаемся не только из-за этого. В его присутствии я расслабляюсь. Я по праву считаю его одним из своих друзей. Честно говоря, я доверяю ему больше, чем кому-либо другому. Мне нравится думать, что мы могли бы проводить вместе время даже без сексуального влечения между нами.

Тайлер проводит руками по моим волосам, и я едва ли не мурлычу оттого, насколько это приятно. Просьба приласкать меня тогда, в его комнате, показала одну из моих самых больших слабостей и дала Тайлеру преимущество, в котором он и не нуждался.

– Так что это за цвет? – спрашивает он. – Знаю, что розовый, но в нем есть и оттенки золотого.

– Многие называют его цветом розового золота, но парикмахер из Аризоны называла его клубничным шампанским. Просто оттенок немного светлее. Она смешала краски специально для меня.

– Конечно же, у тебя индивидуальный цвет волос, принцесса, – из его груди вырывается низкий смешок.

– Какие-то проблемы? – выпрямляюсь я и бросаю на него притворный свирепый взгляд.

– Нет, мне нравятся твои волосы, – он поднимает локон, изучая его на свету. – В зависимости от освещения и угла, под которым смотришь, они выглядят по-разному.

Если под «по-разному» Тайлер подразумевает «кажутся медными», то он прав. Лампы в гостиной делают их именно медными с легким отливом розового. Оттенки на основе красного быстро выцветают, и даже при использовании специальных шампуней, сохраняющих цвет, и средств для укладки с защитой от ультрафиолета я регулярно плачу немалую сумму за то, чтобы волосы выглядели именно так, как я хочу. Но оно того стоит, поскольку розовые волосы дарят мне счастье.

– Возможно, потому что они начали выцветать. Я затянула с подкраской. Нужно найти салон, в котором из меня снова сделают красотку.

– Ты всегда красивая, Динь, – криво усмехается Тайлер.

Умей люди таять, я уже растеклась бы лужицей на полу.

– У меня идея, – добавляет он, все еще водя пальцами по прядям.

– Какая?

– Неделя выдалась нелегкой для нас обоих. Давай где-нибудь поужинаем.

От этого предположения у меня урчит живот. Уже почти шесть, а я не ела с двенадцати утра. Так что я явно голодна. Хотя в плане Тайлера есть одна маленькая загвоздка.

– Сегодня День святого Валентина, Аид. Все рестораны давно битком забиты.

– Да, но как часто нам выпадет шанс провести время вместе? – пожимает он плечами.

Верно. По будням, учитывая наше расписание, условия проживания и любые другие обстоятельства, что стоят на пути, сложно выкроить момент, чтобы провести его в доме или за его пределами. По выходным все еще печальнее, потому что у Тайлера всегда матчи. Сегодня – единственное исключение из правил.

В последнее время я задумываюсь, не проще ли показать всем, насколько близкими друзьями мы стали. Но существует риск, что и остальное тоже станет явным. Не то чтобы мы делаем что-то не так, просто мой брат точно этого не поймет. Да ему и не нужно ничего понимать.

– Не думаю, что у нас получится найти столик, только если это не Макдональдс или Чипотль[29]. Но мне и это подходит. Любой вариант хорош.