Шато д'Иф и другие повести

«Теперь ты веришь тому, что я сказал тебе о гхырре?»

Поколебавшись, Тарберт глубоко вздохнул: «Да. Верю. Нечто – не знаю, что именно – контролирует меня».

Берк продолжал изучать его лицо: «Я могу оказать гхырру сопротивление – если ты не будешь сопротивляться мне».

Тарберт болезненно усмехнулся: «И что потóм? Снова нопал? Кто хуже?»

«Гхырр хуже».

Тарберт закрыл глаза: «Не могу ничего гарантировать. Попробую».

Берк снова обратил внутренний взор на паракосмос. Очень далеко – или близко? – тревожно, опасливо поблескивал желток гхырра. Берк взял кусок псионной ткани и попытался придать ему форму, но в руках его теневого аналога этот материал казался жестким, неподатливым. Приложив огромное усилие, Берк сумел сдавить и скрутить эту ткань так, чтобы образовалось нечто вроде сучковатой дубинки. После этого он сосредоточился на далекой, мрачно затаившейся туше, чувствуя себя слабым, ничтожным Давидом перед лицом колоссального Голиафа. Для того, чтобы напасть, нужно было орудовать псионной дубинкой на невообразимом расстоянии… Берк моргнул. Существовало ли, на самом деле, это расстояние? И следовало ли доверять гигантским размерам гхырра? Перспективы подрагивали и смещались, как элементы какой-то объемной головоломки – вдруг оказалось, что гхырр не дальше, чем в тридцати метрах – или, может быть, даже ближе, чем в трех метрах… Берк ошеломленно отшатнулся. Размахнувшись псионной дубинкой, он нанес удар сбоку. Дубинка отскочила от черной туши и распалась, словно сделанная из пены. Гхырр – на расстоянии ста километров, тысячи километров – игнорировал Берка; его безразличие было оскорбительнее его враждебности.

Берк возмущенно разглядывал паракосмическое чудовище. Внутри золотистого желтка плавал и вспучивался расплывчатый темный силуэт гхырра, распустивший мириады жгутиков, блестевших, как шелк. Берк отвел глаза псионного аналога от гхырра и посмотрел на волокно, тянувшееся к голове Тарберта. Схватившись за него рукой аналога, он резко потянул его на себя. Он почувствовал сопротивление, но волокно разорвалось, судорожно корчащаяся присоска отпала от него. Значит, гхырр не был совершенно неуязвим – значит, ему можно было причинить ущерб! Нопалы почти мгновенно устремились к незащищенному черепу Тарберта; Берк видел псионные эманации мозга, распустившиеся, как лепестки светящегося цветка. Первым добрался до желанной добычи огромный, роскошный нопал – но Берк преградил ему путь куском псионной ткани, прикрывая ею голову Тарберта. Нопал ткнулся в эту ткань и отпрянул, высокомерно и угрожающе уставившись на добычу глазами-полушариями. Гхырр тоже встревожился: золотистый желток лихорадочно перекатывался и колыхался.

Берк обратил внимание на Маргарет. Осознавая опасность, ее нопал повернулся к нему. Тарберт поднял руку, советуя Берку не слишком торопиться: «Лучше подождать – нам может потребоваться не вызывающий неприязни представитель. Для читумихов она все еще „своя“…»

Маргарет вздохнула; ее нопал успокоился. Берк снова взглянул на гхырра, теперь страшно далекого, затаившегося на краю Вселенной, плавающего в завихрениях холодного черного пространства.

Берк налил себе кофе и с усталым вздохом устроился в кресле. При этом он наблюдал за Тарбертом, уставившимся в воздух с восторженно-сосредоточенным выражением на лице: «Ты его видишь?»

«Да. Так вот он какой, этот гхырр!»

Маргарет испуганно вздрогнула: «Что такое гхырр?»

Берк рассказал ей о паракосмическом чудовище и о причудливой среде его существования. «Нопалы – его враги и конкуренты. Нопалы в какой-то степени сообразительны, а гхырр отличается тем, что я мог бы назвать злонамеренной проницательностью. Для нас с тобой подчинение нопалу и подчинение гхырру одинаково нежелательно. Нопалы активнее гхырра. Возникает впечатление, что, когда они старательно грызут жгутик гхырра, примерно через месяц им удается его разорвать и сбросить присоску с головы жертвы. Я попытался ударить самого гхырра, но он кажется неуязвимым. Это самый жесткий объект в паракосмосе – по-видимому, потому что в нем сосредоточено огромное количество псионной энергии.

Прихлебывая кофе, Маргарет скептически поглядывала на Берка: «Я думала, что тебя невозможно денопализировать без помощи аппарата… А теперь…»

«Теперь, когда я избавился от нопала, ты снова меня ненавидишь».

«Не очень, – возразила Маргарет. – Я научилась сдерживать это чувство. Но каким образом…»

«Ксаксаны выражались однозначно и прямолинейно. Они сообщили, что щупальца нопала нельзя вырвать из мозга, что при этом его жертва умирает. Но они никогда не пытались использовать раздавленного нопала в качестве защитной оболочки, окружающей голову. Гхырр не позволял им это сделать. Нам с Тарбертом удалось опередить гхырра».

«Чистая случайность», – скромно заметил Тарберт.

«Почему ксаксаны ничего не знают о гхырре? – продолжала недоумевать Маргарет. – Почему нопалы не позволяют им его видеть или не показывают им его – так, как они показали его тебе?»