Щенки Земли

– Теперь начинается обряд, – шепотом сообщил мне брат. – Сложи ладони, вот так, и ничего не говори, пока я его совершаю.

Он зажег свечу и включил музыкальную машину. Органная фуга зазвучала неожиданно глухо – видимо, потому, что стены собора были не из настоящего камня. Со свечой в руке он стал в темпе музыки подниматься на кафедру, откуда ломающимся баритоном подростка на­чал декламировать свой «Обряд».

– «Обряд». Часть первая. Поклонение музе. Начало – торжественная речь, сочиненная Плутонием Китсом Уайтом. Гм! Искусство! Искусство есть тщетное стремление к красоте. Оно не является даже малой частицей нашей жизни; ему так же нет места в моменты велико­го стресса, как и при обычных обстоятельствах. Оно сродни смерти. Его величие – это вели­чие короля, отказавшегося от своего предназначения. Оно – средоточие всего, что есть пора­женчество. Искусство не есть то, к чему следует приобщать детей, потому что… – он сделал паузу и стал сверлить меня самым мрачным взглядом, на какой был способен, – в слишком большой дозе оно способно убивать их. Искусство – это способ отсрочить наш уход, но оно не годится для начала жизни.

Мне показалось, что он закончил, и я поаплодировал, боюсь, что не слишком востор­женно.

– Это совершенно не похоже на Пруста, – заверил я его. – И тем более не чувствуется влияние Джойса.

– Молчи! Это только Часть первая. Часть вторая называется «Жертва», и теперь ты должен опуститься на колени и вытянуть руки так, чтобы я мог связать их.

Я засмеялся, полагая, что брат шутит.

– На колени, ты, маленький сукин сын! – завопил он.

Не могу точно сказать, что именно я ему ответил на это странное требование, помню только, что сообщил об обнаруженном мною сходстве экспрессии его творения с романом Дж. Д.Сэлинджера.

Трудно сказать, кто из нас был виноват в возникшей драке. Плуто ринулся на меня со ступеней кафедры, как разъяренный древнескандинавский рыцарь. Он нанес удар первым. Однако я не переставая кричал «Сэлинджер!», так что у него было право заявить, что он был спровоцирован.

Плуто было тринадцать лет, а мне лишь десять; его рост достигал целых полутора мет­ров, а мой едва перевалил за метр двадцать. Но он больше походил на девчонку, и мои три года усиленных занятий спортом почти уравнивали наши силы. Он молотил руками и нога­ми, производя невероятный шум, но еще до того, как я вошел в раж, стал отступать. Я ухит­рился порвать его дурацкое «облачение» и залить его кровью из его благородного носа. В конце концов он признал справедливым все, что я говорил о нем, после чего мне пришлось позволить ему подняться с пола.

Он помчался прямо на электростанцию, чтобы включить сигнал тревожной связи с на­шим Господином. Этого не смел делать ни один любимец питомника, потому что Господину Шредера не нравилось, когда его беспокоили. Меня удивило – и удивляет до сих пор, – что наказанию был подвергнут я, а не Плуто. Драку начал он.

Кровь из носа! Что такого ужасного в крови из носа?

Наказание не было страшным. В каком-то смысле едва ли это вообще было наказание. Эта акция имела целью ликвидировать у меня стремление к кровопролитию. Мне выработа­ли условный рефлекс, который срабатывал безотказно: при виде даже крохотного сгустка крови возникает тошнота, затем начинается рвота, и я падаю в обморок. За все годы, что я оставался любимцем, мне ни разу не пришлось познакомиться с действием моего условного рефлекса, но позднее случаи предоставлялись, кровавые случаи…

Но я забегаю вперед. Всему свое время.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой я знакомлюсь с Жюли Дарлинг и улетаю на Лебединое озеро

Я всегда считал, что моя взрослая жизнь началась в десятилетнем возрасте. До этого времени я способен восстановить в памяти лишь хронологию событий по нескольким клю­чевым картинам детства. Однако все на уровне предположений. Но после моего десятилетия могу вспомнить любой день в мельчайших деталях.

Наибольшее удовольствие – вспоминать среду 4 октября 2027 года. По средам, если стояла хорошая погода, Роксана вывозила нас с Плуто в сельскую местность неподалеку от купола питомника. Мы ехали по пыльным проселочным дорогам в какой-то небольшой по­возке, работавшей на солнечной энергии и защищенной невидимым, но тем не менее очень надежным пузырем-экраном, настолько мощным, что даже Господа не могли пробиться сквозь него, когда он был включен. Их случайное проникновение нас не беспокоило (мы бы­ли бы только рады появлению любого Господина, который взял бы нас на Сворку), но вот Динги после убийства нашего отца три года назад стали досаждать все больше и больше. С несколькими любимцами, посетившими Землю для собственного удовольствия, они раздела­лись так же, как с отцом, не оставив для похорон ничего, кроме пепла.